Чужая война

Батюшка беспомощно развел руками:

— Если без общих славословий — не могу… Крамольное признание, да?.. И еще одну крамольную вещь скажу. В истинном Спасителе сомневаетесь — так найдите Бога внутри себя. Пусть он судит.

— Ха!.. — осклабился Лавр. — Со своим-то всегда договориться можно.

— Нет, — отверг абсурдное предположение священнослужитель. — Если он Бог — не договоритесь. Главное, чтоб был. Чтоб нашелся… Но меня за подобные сентенции и уволить могут.

— Я никому не настучу, — живо откликнулся Лавр.

— Правда?

— Зуб даю.

— Золотой? — хитро прищурился батюшка.

— Не. Металлокерамика.

Они оба рассмеялись. Противный осадок все-таки улетучился. Лавриков почувствовал себя значительно лучше, нежели до прихода в храм.

— Ладно, — кивнул отец Алексей. — Сойдет и такой…

Глава 3

Внутренний душевный баланс был более-менее восстановлен. Распрощавшись с отцом Алексеем, Лавр покинул храм и вышел на улицу. Священник еще задержался в основном зале. И Федор Павлович не стал его дожидаться. Все равно им надо было идти в разные стороны. Моросящий дождик уже прекратился. Лавр выскользнул из переулка и вновь остановился перед узкой витриной с зонтами. Но на этот раз не для того, чтобы сделать приобретение, а дабы сравнить предлагаемую продукцию с зонтом, виденным в руках батюшки. Так, ради любопытства. Лавриков пригляделся. Вроде похож. Хотя…

Рассуждать долго на эту тему он не стал. Время уже было позднее, и наверняка на даче уже хватились его. Бедный Санчо мог от волнения голову потерять и нагородить черт знает что. С него станется. Лучше поскорее вернуться. С таким решением Федор Павлович и ступил на проезжую часть. Призывно вскинул руку в надежде остановить попутку. Движение на улицах уже было не столь интенсивным, и депутату пришлось потоптаться на месте в течение минут двадцати, прежде чем он смог уехать.

Дачный поселок, в котором расположилась нынешняя обитель Лаврикова, уже полностью погрузился в ночную мглу. Редкое и слабое освещение возле отдельно взятых строений не меняло ситуацию глобально. Переваливаясь на ухабах и периодически ныряя носом вперед, «Волга» проехала по узкой тропинке и остановилась перед дачей Лавра. Ближний свет фар выхватил из темноты металлические ворота. Расплатившись с таксистом, пассажир выбрался на свежий воздух. «Волга» тут же сдала назад, развернулась в тесном пространстве и укатила восвояси.

Лавр шагнул к открытой калитке. Воровато огляделся по сторонам. У него вдруг возникла дерзкая и безумная мысль: прокрасться на территорию дачи незамеченным, расположиться где-нибудь в недрах второго этажа и притвориться спящим. Дескать, он никуда и не уходил. Домочадцы просто не сумели отыскать его в спальне и напрасно переполошились по поводу мнимого отсутствия депутата. Однако здравый смысл Федора Павловича тут же услужливо подсказал, что подобный финт вряд ли у него получится. Ведь не с дураками же он имеет дело. Без сомнения, старательный Санчо обшарил каждый сантиметр территории. И в кровать Лавра заглянул и под нее.

Едва Лавр миновал калитку и сделал не более трех-четырех шагов по тропинке, ведущей к крыльцу, под козырьком вспыхнула лампочка, стремительно распахнулась входная дверь, и в полосе света появилась титаническая фигура Мошкина. Федор Павлович вздохнул. Скандала не избежать.

Александр вышел на крыльцо и почти бегом устремился навстречу шефу.

— Что за дела, Лавруша? — со всей строгостью набросился он на Лаврикова, и, надо заметить, причины для волнения были не пустяковыми. Признавал это и сам Лавр. — На веранде погром. Твой телефон брошен, оставлен. Батарейки в кассетнике сели… Я понимаю, можно наплевательски относиться к своим близким, на то они и близкие. — Мошкин тяжело сопел. — Но они — живые люди, и уже с ума сходят от волнения — где ты, что с тобой?..

Невзирая на негодующую тираду соратника, Лавр почувствовал, что вся эта суровость не более чем спектакль. Напускная она какая-то. Санчо был неестественен, и выражение лица Александра не соответствовало его гневным речам. Слишком уж виноватое.

— А с чего ты такой многословный, Санчо? — подозрительно прищурился Лавриков, вместо того чтобы начать оправдываться.

Мошкин облизал пересохшие губы. Просек, значит, старый волчара. Ну ничего от Лавра не скроешь. Но, как бы там ни было, не стоило выкладывать шефу всю подноготную сразу. Предварительно следовало подготовить благодатную почву. А там, глядишь, и засеивать будет проще, и взошедшие ростки окажутся не такими хищными и кровожадными.

Санчо быстро оглянулся через плечо на входную дверь и, понизив голос, не особо внятно пробормотал:

— От нервной почвы.

— Действительно, — с усмешкой согласился Лавр, окунаясь в водоворот собственных хаотичных дум. — Есть повод немножко понервничать.

— Да, есть, — эхом откликнулся Александр.

При этом он с трудом удержался от того, чтобы зажмуриться. Будто в омут с головой бросался. Будет буря. Ох будет. Санчо это знал. Но Федор Павлович, удивленно вскинув брови, истолковал слова помощника несколько иначе. Неверно уловил скрытый смысл.