Чужая война

— А ты уже знаешь? — Лавр устало провел всей пятерней по лицу.

— Что?

Попутно Санчо заправил в трико свою изжеванную майку и снова обернулся в сторону крыльца. Мысли путались в голове Мошкина. Лавриков вернулся на дачу целым и невредимым, и это уже само по себе неплохо. Одной проблемой стало меньше. Но существовала и другая, не менее важная. Лавру предстояла встреча с Иваном Кирсановым. Соответственно, он без труда догадается о том, что Санчо позволил по уши втянуть себя в эту неприятную историю с сетью магазинов «Твоя империя». То есть произошло то, чего Федор Павлович так опасался. Однако следующие слова шефа мгновенно заставили Мошкина забыть обо всем на свете — и о семействе Кирсановых в том числе.

— Хомута в Свердловске повязали, — мрачно сообщил народный избранник, доставая сигарету. — С высочайшей подачи.

— Хомута?! — Санчо чуть не поперхнулся. — Ничего себе!

Новость действительно была ошеломляющей. Как просек с ходу все последствия данного ареста Лавр в разговоре с Ессентуки, точно так же просчитал их сейчас и Мошкин. Лицо его исказилось в болезненной гримасе, будто Александр уже недели две маялся непроходящей зубной болью.

— А вашего покорного слугу достали. — Выпустив дым через ноздри, Федор Павлович ткнул себя кулаком в грудь. — Приперли к стенке и велели вызволять этого вампира всеми парламентскими и непарламентскими способами.

Так вот, значит, какие события произошли в отсутствие Санчо! Кто-то являлся к Лавру для переговоров и поставил определенные условия. А он-то, Мошкин, поначалу решил, что народный избранник спятил, устроив погром на веранде.

— Кто был? — коротко поинтересовался Санчо.

— Ессентуки.

— Во гнида! — Александр стиснул пудовые кулаки так, что костяшки пальцев побелели. Окажись Ессентуки сейчас здесь, прямо перед его носом, Санчо уж постарался бы, чтобы парламентер в ближайшее время записался на прием к стоматологу. Он бы из этого перебежчика всю душу вытряс. Если, конечно, душа у него вообще есть.

— Он-то ни при чем, — охладил пыл соратника Федор Павлович. — Не этого, так другую шестерку прислали бы.

Лавриков дошел-таки до заветного крылечка и обессиленно опустился на верхнюю ступеньку, отшвырнул сигарету в кусты и обхватил руками седую голову. Усталость бывшего авторитета была не только моральной, как он сам себе это представлял, но и физической. Что там говорить! Организм уже был не такой выносливый, как прежде, лет десять назад, к примеру. За день Лавру пришлось изрядно помотаться. Электричка, церковь и так далее. Шумный вздох вырвался из его по-старчески впалой груди.

— Выпить в доме есть? — обратился он с вопросом к Санчо, который собирался присесть рядом.

Тот даже не стал заводить с Лавром извечный спор о язве и о том, как пагубно отражается на ней принятие алкоголя. С готовностью ринулся в дом, понимая, что в такой момент Федору Павловичу просто необходимо выпить. Грехи прошлого, дьявол их забери.

— Сейчас пойду спрошу у Клавы, — бросил он на ходу.

— Тьфу!

Причина такой досады со стороны депутата была Мошкину вполне понятна. Если раньше, в то время, когда они жили в роскошном особняке, всеми запасами, как спиртными, так и всеми прочими, распоряжался Александр, то теперь все кардинально изменилось. Превратившийся в законченного подкаблучника, управделами вынужден был во всем спрашивать разрешения дамы сердца. Мысль о том, что Клава вполне может и отказать Лаврикову в выпивке, а так оно, скорее всего, и будет, привела недавнего законника в крайнюю степень раздражения. Все это мгновенно пронеслось в голове Санчо.

— Не плюйся! — осудил он реакцию народного избранника. — Она, между прочим, морги уже собиралась обзванивать.

— Зачем? — ошарашенно вопросил Лавр.

— Тебя искать.

— Чего ж не обзвонила?

Очередная шпилька была пропущена мимо ушей. Ну, не нравятся Лаврикову его теплые чувства к Клавдии — не надо. В конце концов, не на Федора Павловича Мошкин пытался произвести впечатление в данном вопросе. В очередной раз шмыгнув носом, он неопределенно мотнул головой куда-то в глубину дачи.

— Так детей надо было сначала накормить, потом уложить, — пробубнил Александр себе под нос.

С этими словами он развернулся и ринулся в дом. Слишком торопливо, как показалось и самому Санчо, и наблюдавшему за ним Лавру. Однако Федор Павлович оказался проворнее. Упав на крыльцо физиономией вниз, депутат растянулся на животе, а его выброшенная вперед сухощавая длинная рука вцепилась в пухлую ногу помощника где-то чуть выше щиколотки. Лавр дернул его на себя, от чего Санчо едва не рухнул на пол всей массой своего тела. Балансируя на одной ноге, он лишь в последний момент сумел восстановить равновесие.

— Погоди! — грозно прозвучал за спиной окрик Лаврикова.

— Да я за выпивкой… — Санчо продолжал лягать своего шефа, надеясь отделаться от него. Руками он вцепился в дверной косяк.