Чужая война

Дежурный охранник нервно сглотнул и на всякий случай отступил на шаг назад, опасаясь неожиданной вспышки гнева со стороны Андрея, которая могла последовать за былым равнодушием в любую секунду.

— Пропустишь, когда шкаф настоящий тебе стволом меж бровей чешет, — вяло оправдался он.

Ожидаемой швейцаром вспышки не последовало и на этот раз. Напротив, Семирядин понимающе покивал, вздохнул и просунул руку во внутренний карман пиджака. Амбал насторожился. Но на этот раз грозить ему стволом никто не собирался. Андрей Матвеевич извлек свою заветную фляжку с горячительным сорокаградусным напитком и с удовольствием припал губами к горлышку.

Андрей шумно выдохнул и, навинтив на фляжку металлический колпачок, убрал ее на прежнее место.

— Уже второй шкаф… — буркнул себе под нос Семирядин с явным неудовольствием. — Или один и тот же?

— Чего? — опять подал голос швейцар.

Андрей покачал головой:

— Я сам с собой…

— Бывает…

Семирядин хмыкнул и направился к лифтовым кабинам. Дверцы гостеприимно разъехались в стороны, и первое, что увидел Андрей Матвеевич, было его собственное зеркальное отражение. Он шагнул внутрь и отвернулся. Но и с другой стороны, после того как лифт закрылся, появилось точно такое же отражение. И эти зеркальные Андреи Семирядины множились один в другом, ускользали в бесконечную перспективу. Бизнесмен болезненно зажмурился, лишь бы избавиться от этой дикой фантасмагории.

— Камера пыток, а не кабина, — злобно проворчал он.

Елизавета Михайловна молча взирала на Кирсанова-младшего, то и дело ласково дотрагиваясь до его руки. Мальчик сидел рядом с ней, водрузив подбородок на столешницу поверх сложенных рук. Ни Клава, ни Федечка также не спешили начинать задушевные разговоры, опасаясь ляпнуть что-нибудь не то. Мошкин шумно отхлебнул из своей чашки, и в то же мгновение взоры всех присутствующих обратились на него. Александр откровенно смутился, потупился и хотел уже было что-то сказать в свое оправдание, но его спас неожиданный звонок в дверь. В некоторой степени данный факт и вовсе разрядил напряженную обстановку за обеденным столом. Голощапова энергично поднялась на ноги и засеменила в прихожую.

— Извините, я сейчас… — коротко бросила она, обернувшись через плечо.

Никто не стал ее задерживать. Не возникло желания и идти вслед за ней. Экономка продолжала исполнять свои прямые обязанности по дому. Ваня был еще слишком подавлен для того, чтобы принять на себя роль хозяина на законных основаниях. Сейчас ему хотелось такого положения меньше всего.

Однако уже спустя секунду Санчо нахмурился и покосился в том направлении, куда скрылась Елизавета Михайловна. Он рискнул подняться со своего стула и беззвучно, по-кошачьи, тоже двинулся в прихожую.

Тем временем Елизавета Михайловна уже приблизилась к входной двери, набросила на нее цепочку и отомкнула врезной замок. В образовавшемся зазоре появилось широкое рыхлое лицо Семирядина. Он прищурил один глаз, оценивая то, как его теперь встречают в доме недавнего компаньона, и постарался изобразить на лице подобие улыбки. Получился натуральный волчий оскал.

— Здравствуй, Лиза, — слегка охрипшим, гортанным голосом произнес Андрей Матвеевич.

— Виделись уже, — сухо отреагировала Голощапова.

Она не успела забыть, как сегодня обошелся с ней этот мужчина, оставив в лесу одну, запертой в салоне джипа. Лиза не испытывала злости, но и ни о каком доверии теперь тоже не могло быть речи. Экономка воспринимала Семирядина как потенциального неприятеля из противоборствующего лагеря. Какие цели Андрей преследовал, она не знала. Да и не собиралась ломать над этим голову.

— Это что за баррикада?.. — Короткий толстый палец Андрея Матвеевича, похожий на сардельку советского производства, ткнулся в наброшенную с внутренней стороны двери цепочку. — Ты бы впустила, а?

— И не подумаю, — все с теми же равнодушными интонациями парировала Голощапова.

Семирядин тихо скрипнул зубами. Оглянулся по сторонам, убеждаясь в том, что кроме него в холле на этаже больше никого нет, и, понижая голос почти до шепота, доверительно сообщил:

— Да нет, выслушай сначала! — Этот придурок Женя все перепутал и по собственной инициативе…

— Андрей Матвеевич! — жестко перебила женщина собеседника. — Вам самому не противно врать так бездарно и глупо?

Улыбка мгновенно стерлась с лица Семирядина, в глазах появился холодный блеск.

— Ты ничего не понимаешь, я вовсе не собираюсь оправдываться. — Пухлые губы болезненно искривились. — В доме остались какие-нибудь хозяйские документы?

Голощапова пренебрежительно усмехнулась:

— Вы же перерыли здесь все и все видели.

Опытному глазу экономки не составило труда определить, что во время ее вынужденного отсутствия здесь побывал кто-то посторонний. А кто же еще, как не уважаемый Андрей Матвеевич, мог устроить подобное? Догадки Голощаповой подтвердились уже в следующую секунду.

— Не перерыл, а пытался найти! — В некоторой степени Андрей еще пытался сдерживать негативные эмоции, но лицо его начинало угрожающе багроветь. — Разыскать то, что необходимо по работе! Ты брала что-нибудь? Перекладывала?