Чужая воля

Выбор был правильный – ребята боевые, не особо разборчивые в средствах и достаточно сообразительные. Отперев письменный стол, начальник выдвинул нижний ящик и вытащил три желтых конверта – два толщиной с энциклопедический словарь, а третий еще толще. Фломастером надписал на каждом из них имя. «Рипли». «Джордан». «Кудрявец». Самый большой двинул по столу.

– Открой.

Рипли поступил, как сказано, без всякого выражения на лице выстраивая перед собой толстые пачки денег.

– Триста пятьдесят тысяч долларов, – произнес он, аккуратно пристроив к общему ряду последнюю пачку.

– И по четверть миллиона каждому из остальных.

Последовало несколько секунд молчания. Можно купить приличный дом за сорок тысяч, спортивный автомобиль за пять… Рипли переплел пальцы и откинулся в кресле. Шестеренки у него в голове не были видны, но они явно крутились на предельных оборотах.

– Ладно, – наконец произнес он. – Кого нам надо убить?

42

Рису казалось, что абсолютно все теперь ему по плечу. Интересно, не это ли имеют в виду христиане, когда говорят о рождении заново? Он притаился за фальшивой стеной, а девушка раздевалась прямо у него на глазах. Рановато и для долгого отмокания в ванне, и даже для горячего быстрого душа, но чистая одежда оказалась слишком уж большим искушением.

Мир и здесь заиграл новыми красками…

Рис сопроводил ее до кухни, находясь всего в паре футов от нее, когда она откупорила бутылку вина и раздула ноздри перед тем, как первый раз пригубить. Девушка перемещалась из комнаты в комнату, а он крался следом за зеркалами и стенами. Когда она опять забралась в постель, то улеглась полностью одетой, поджав под себя ноги. Рис уже планировал наблюдать таким образом днями или даже неделями, но этот новый мир, раскрывающийся перед ним во всем своем великолепии, не давал ему покоя.

И через час после полуночи он вошел в спальню.

Рис не стал бы пока прикасаться к ней – просто хотелось вдохнуть запах ее волос и кожи, ощутить жар ее шеи у себя на лице. Он встал возле кровати, опустив на нее взгляд. Девушка лежала на боку, слегка раздвинув губы. Наклонившись ближе, он изучил линию ее носа и ресниц, почти черных на белой коже. Глубоко вдохнул, но ее волосы пахли нечисто, а дыхание отдавало чем-то кислым. Рис было нахмурился, но тут девушка неожиданно проснулась, словно щелкнул затвор фотоаппарата: широко распахнутые глаза, темно-розовый зев приоткрытого рта… Впервые в жизни Рис застыл, полностью охваченный паникой.

«Черт, я все испортил!»

Взгляд продержался ровно полсекунды, после чего Рис развернулся и побежал, а девушка завизжала так громко, что любые связные мысли разом вылетели у него из головы.

* * *

Я услышал визг, приглушенный домом, но доносился он определенно откуда-то из дома. И не смолкал так долго, что даже Ченс заворочался, а ведь даже мне так и не удалось заставить его пошевелиться за все те долгие часы, что мы провели в клетке.

– Эй, дружище, ты со мной?

Он перекатился на бок, кашлем надрывая легкие.

– Не прикасайся ко мне! – Приподнялся на четвереньки, упираясь лбом в пол. – Что это, блин, за звуки?

– Мы здесь не одни.

– Здесь? Где это «здесь»?

Выглядел он как не от мира сего. Я подумал, что так оно и есть. Ченс прополз фут-другой и прислонился спиной к стене. Растрескавшиеся губы. Опухший от жары язык. Он попытался сфокусировать взгляд, но в помещении было слишком темно. Хотя клетку он разглядел, и столы тоже.

– Спокойней, – посоветовал я ему. – Ты провел бо́льшую часть дня в запертом багажнике.

Я увидел, как вернувшиеся воспоминания пронеслись по его лицу – ничего хорошего. Ченс приложил ладони к глазам и сильно надавил.

– Что это за место?

– Какой-то дом. Я не знаю. Где-то за городом.

– Я слышал женщину.

– Знаю.

– Она визжала.

– Ты прав, чувак. Успокойся.

Ченс заморгал на меня налитыми кровью глазами.

– Тут есть вода?

Я покачал головой.

– А это еще почему?

Он имел в виду мои кончики пальцев, ссаженные и окровавленные. Я ткнул пальцем в то место, где болты с острыми кромками крепили стальную сетку к стальной раме.

– От хорошего набора инструментов было бы больше толку.

На металле осталась кровь, уже успевшая почернеть.

Ченс таращился на нее добрых пять секунд, а потом так надолго закрыл глаза, что я подумал, уж не отдал ли он концы или опять впал в забытье. Когда мой друг заговорил, глаза у него все еще были закрыты.

– Я не знаю, что тебе сказать… Как ты можешь даже просто смотреть на меня?

– Просто успокойся.

Ченс помотал головой.

– Я позвонил тебе! Он велел мне позвонить, и я это сделал!

– Может, будем лучше переживать насчет этой клетки и всей этой жуткой херни вокруг? Как думаешь?

– Да пусть он меня даже убьет. Мне плевать.

– Он приставил тебе нож к шее. Я бы тоже позвонил.

– Я в это не верю.

Он произнес это негромко, но при этом смотрел на меня, по крайней мере. Я подполз ближе и прислонился к той же самой стене.

– Так вон оно что? Ты теперь официально записался в ссыкуны? Выдать тебе членский билет и все такое?

– Не надо так шутить.

Рот его был приоткрыт, глаза стеклянные. Если у Ченса и остались какие-то резервы, то я их не видел.