Чужая воля

– Ченс, старина… Послушай…

Продолжить мне не дали. Наружная дверь резко распахнулась, и наш похититель шагнул внутрь. В руке у него был револьвер, а на лице, красноглазом и опухшем, – такое дикое выражение, словно он был готов лопнуть и разлететься на куски.

– А ну назад! Назад! – Он ткнул стволом. – Ты! Иди сюда. Нет, не ты. Мелкий!

Я начал было подниматься. Щелкнул курок.

– Я сказал назад! Ты! Быстро!

Наш похититель отпер клетку, и Ченс шагнул наружу, как будто его ничего не волновало, да и не могло волновать. Глаза его были направлены вниз, руки свисали по бокам. Коротышка опять запер клетку, и с такого близкого расстояния я увидел еще больше безумия у него на лице. Что-то изменилось. Он полностью слетел с катушек. Ткнул стволом в грудь Ченса, заставив его попятиться от клетки.

– Эй! – Я с лязгом потряс дверь. – Эй ты, говнюк!

– Заткнись! Все пропало!

– Ты чё, блин, творишь?

– Я не хочу их! – Он взмахнул револьвером. – Гнева!.. Сожаления!.. – Ударил стволом в лицо Ченса. Удар заставил того пошатнуться, пошла кровь. – Я не заслужил такого! Я не хочу этого терпеть!

Коротышка опять ударил Ченса.

– Черт! Черт! – выкрикнул я.

Ченс упал на колени, обливаясь кровью. Медленно поднялся на ноги, все еще без всякого выражения на лице. «Тепловой удар, – подумал я. – Сотрясение мозга». Этот гад опять ударил его, дважды – вначале кулаком, потом револьвером. Ченс влетел в соседний стеллаж, загремел металл. Взмах стволом – удар в затылок, – и Ченс оказался на полу, уже окончательно вырубившись. Коротышка пнул его в ребра, в лицо, а потом стал работать другой ногой, сопя и хрюкая, когда эти его гнев и сожаление наконец нашли выход.

– Не! Моя! Вина!

– Отвали от него! – завопил я. – Черт бы тебя побрал! Отвали!

– Заткнись или будешь следующим!

– Ченс! – Я стал колотить по сетке, но ничего не изменилось.

У этого типа оставалось еще много гнева.

И сожаления тоже.

* * *

После этого Рис долго таращился в зеркало на свое вспотевшее лицо, все еще тяжело дыша. В глазах у него появился опасный блеск, которого он еще никогда не видел, и они затравленно метались по сторонам. Он продвигался слишком уж быстро. Вот в чем была проблема.

– Черт бы тебя побрал, Икс!

«Испортил ли он все с девушкой?»

Это был единственный вопрос, который сейчас имел значение. Ради нее он рискнул абсолютно всем. Так много лет искал, был так терпелив…

– Ну откуда тут быть терпению?

Рис врезал кулаком в стену, на лице – язвительная, злобная насмешка. Он вроде собирался дать ей время обосноваться у себя в доме – месяцы, если б понадобилось. Был готов ждать так долго и даже еще дольше.

Во всем был виноват Икс.

Икс по-прежнему крепко сидел у него в голове.

Рис вцепился себе в волосы, потом заставил себя глубоко вдохнуть.

«Две стороны».

«У каждой монеты».

Лонни Уорд мертв. Не такая уж и потеря – он был лишь инструментом. А через несколько часов умрет и Икс. Как только его не станет, не останется ни одного живого человека, который знал бы Риса – ни кто он такой, ни где живет. Эта мысль была как глоток свежего воздуха. У него есть деньги. Он все еще молод. Может, стоит начать жизнь заново. Убить мальцов. Убить девчонку.

Открыть чистую страницу.

Прикрыв глаза, Рис попытался увидеть будущее. Оно было туманным, и эта туманность нагоняла тоску. Так что он направился в свое потайное место и опять стал наблюдать за девушкой. Та забралась под кровать, утянув за собой одеяло. Рис не сумел много чего разглядеть. Жевал губу, пока не пошла кровь. Ее вкус удивил его.

Ему не нравилось, что она под кроватью – ничего не видно. Как долго она будет там оставаться и какой будет, когда вылезет оттуда, – сломленной, или смирившейся, или какой-то еще?

Может, ей необязательно умирать…

«А может, и нет…»

* * *

На тот момент меня волновал только Ченс. Я затащил его в клетку, а этот человек, который так сильно избил его, стоял рядом и наблюдал – его грудь тяжело вздымалась, а пот градом катился у него по шее. Больше он не произнес ни слова, просто запер клетку и ушел.

«Сукин сын!»

«Гад!»

Я по-прежнему не знал, в каком состоянии Ченс. Он лежал на боку, прикрыв руками ребра, с закрытыми глазами. По-прежнему ничего не говорил, но лицо у него выглядело лучше, чем я думал. Ну да, всё в крови, но ни одно из рассечений не было глубоким. Я более или менее привел его в порядок своей рубашкой.

– Гибс… – Это был не более чем шепот.

– Да, чувак. Я здесь.

– Вот ведь жопа… – Его глаза оставались закрытыми. Губы скривились.

– Чувак, ты что, улыбаешься?

– Не знаю. Так рожа болит, что сам не пойму.

– А почему ты улыбаешься?

– Набор инструментов у меня найти не вышло…

Это прозвучало полнейшей бессмыслицей. «Сотрясение, – опять подумал я. – Или шок».

Но тут он разжал кулак и показал мне нечто вроде ножниц, загнутых на концах, – какой-то хирургический зажим.

Голос Ченса звучал еле слышно.

– Это называется гемостат.

Он казался таким уверенным и спокойным, что я подумал: интересно, кто это из нас двоих в шоке?

– Да откуда ты вообще знаешь такие вещи?

Опять улыбка, тоже едва заметная.

– Видел раз в журнале. У санитаров во Вьетнаме…

– Господи, Ченс…