Чужая здесь, не своя там. Часть первая

— О том, где и как ты жила все эти годы, я немного разузнал. Тебе тоже жаловаться не на что. — Я чуть сжала губы и продолжала молчать. — А я безмерно благодарен, что оказался там, куда меня направили. Если бы не война, моя бы жизнь сложилась бы значительно хуже, как ни странно.

Он горько улыбнулся и продолжил:

— Как думаешь, по какому принципу отбирались семьи, куда определяли заложников?

— Не знаю.

Наверняка, руководство Адарии опиралось на что-то определенное в данном выборе. Я не раз об этом задумывалась, но приходила только к общим выводам. Тем более, что о судьбах других я ничего не знала. Теперь же появился шанс узнать немного подробностей.

— Я уверен, что в этом был некий умысел — определить детей в те семьи, где им будет… — он замялся, подбирая нужное слово, — удобно, в некотором смысле даже выгодно, проживать. Выгодно самим детям, разумеется. Что с этого имели те семьи — сложно судить. А для тех, кто уже был совершеннолетним, подбирали выгодные должности, предоставляли не просто приемлемые, а самые лучшие условия работы или обучения.

— Какое благородство, — съязвила я.

Лени понял это по-своему:

— Благородство здесь не при чем. Как я думаю, тут только продуманность позиции. И опять же — выгода. Дети вырастают в комфортных условиях, занимаются тем, что нравится. Взрослые — работают по призванию, карьерный рост никто не отменял, да и уверен, наоборот, всячески способствовал лояльному отношению к государству-победителю.

— И что, всем-всем нашли применение и устроили как положено? — Вопрос прозвучал еще более едко.

— Наверняка, накладки были. Но в целом — да. И мало кто теперь эту обустроенность променяет на такую далекую Родину, пусть и с родственниками.

— Ты сам себя слышишь?! Променять семью на благоустроенность? Вас же купили! — воскликнула я и осеклась.

Моя сделка расстроилась из-за кобелизма потенциальной выгоды…

Стало жутко стыдно, и чувство неприязни к самой себе горечью накрыло меня.

— Прости, — уже тихо произнесла я. — Все мы побывали в одной лодке, но оказались у разных берегов. Не мне тебя судить.

Закрыла лицо руками. Это все слишком. А жалеть заложников, которые в большинстве своем, если верить Лени, себя таковыми не считали, теперь уже было глупо. Но как все это узнал Гаустаф?

В утешение парень чуть тронул меня за плечо. Я подпрыгнула так, что распугала группку голубей, притихших в тени скамейки.

Слишком я отвыкла от чужих прикосновений. Смущенная своей реакцией, я вернулась на место. Чтобы скрыть собственную неловкость, продолжила расспросы.

— На твоем крючке что висело? — Получилось излишне грубо, наверно. Но ведь так все и выглядело!

— Мое призвание, что же еще? Как старшего сына, отец рассчитывал из меня сделать достойного вояку, как и он сам. Жесткая муштра с детства, постоянные тренировки, поездки на сборы. Раз в год я даже жил по месяцу в самой настоящей казарме. Сын полка, а не полковника — там обо мне шутили подчиненные отца. Что не мешало даже им меня жалеть. Кстати, та история со штанами — это был протест. Отец приказывал надеть мне нормальные брюки, чтобы я не позорил свой род. Противостояние характеров… Я не сдавался, до определенного момента…

Я вспомнила тот момент — Лени отправили на полгода в лагерь. Правда, там собрали уже его ровесников. Военно-полевая школа в достаточно жестких условиях.

— Оттар бы побрал те самые штаны! — Видимо Лени посетили не самые приятные воспоминания. — Нашел время проявить характер. Что-то я отвлекся, — пару глубоких вдохов и парень продолжил: — В общем, карьера военного была не моей стезей. Вот только отца это не интересовало. Мать же отцу никогда не перечила. Мое мнение не учитывалось. Если бы не война, я бы сбежал. Не знаю куда, но обязательно бы сбежал.

На минутку Лени прервал свою речь. У меня о Вадоме остались только теплые воспоминания: семья, любовь родителей, уют дома. У Лени — жуткая обида на родителей. Я действительно не имела права винить его в том, что он доволен своей жизнью здесь, а не на Родине.

— Меня устроили в семью декана факультета некромантии Амаллионского университета. — Я не сдержала удивленного вздоха. — Да-да. Моя мечта сбылась — я начал обучаться тому, что мне по-настоящему нравилось. Дело даже не в этом. Сама атмосфера, царящая в приемной семье. Где все друг друга поддерживают, считаются с мнением, идут на компромиссы… — Лени устало потер лицо ладонями. — Вот за это я безмерно благодарен. В результате я закончил Амаллионский университет по любимой специальности и устроился на работу во Внутреннюю стражу здесь, в Геделриме.

— Но как? Такое учреждение, а ты же вадомиеец, — удивилась я.

— Некоторые клятвы нельзя нарушить.

В общем, нашли способ обезопасить себя. Другое дело, что эти способы неприменимы без добровольного согласия.

— И как, нравится работа некроманта? — полюбопытствовала я.

Не добавила только «на благо новой родины».

— Нравится. Работа, конечно, специфическая. Извини, подробностей рассказывать не буду.

— Ну, конечно. Куда уж мне…