Чужая здесь, не своя там. Дилогия (СИ)

– Найдем, не переживай, тебе занятие. Открытие будет только осенью и нужно будет все достойно подготовить, хотя большая часть дел уже и решена, но сама понимаешь, задач еще хватает. Кстати, на открытие Ровенийские приедут. Нужно же власти показать, что все под контролем.

Видимо Джетмир ждал от меня какой-то реакции, но я отнеслась спокойно к будущего визиту опекунов. В большей степени меня интересовало совсем другое.

– А учениц в школу вы где набрали?

– Думаешь мало желающих? – Я тут же покачала головой. – Среди знати, понятное дело, немного. Кто ж добровольно свою дочь благородных кровей отдаст в магички? Даже торговцы, успешные торговцы, конечно, небедные ремесленники и так называемая средняя прослойка неохотно отозвалась на призывы. Да мы и не настаивали. И все же на первый год почти все места заняты.

– Для бедняков шанс не только устроить будущее ребенка, но и возможность лишний рот не кормить?

– А благородная эдель умнее, чем кажется.

Понтер с возмущением отбросил ложку и укоризненно посмотрел на брата.

Как ни в чем не бывало, Джемтир продолжил:

– Тем более школа будет не как та, куда ходит Данфер. У нас будет и жилье – девочки-то со всей страны будут приезжать. Хотя пока что набрали почти всех местных. Слухи уже нехорошие ходят. Впрочем, людям только дай повод… Ничего, год-другой и все действительно поменяется. А уж когда будет первый выпуск… Может и твоя дочь будет учиться у нас когда-нибудь, а? Ты же точно против не будешь, – Джетмир мечтательно улыбнулся.

Комната закружилась, словно я оказалась на улице в разгар метели. Все смешалось перед глазами, только снежинки были не белыми, а черными точками. Они прыгали, танцевали. И похолодало тоже, точно, как в зимнюю непогоду.

– Может эту комнату за тобой все-таки закрепить? – мастер попытался пошутить, но вышло у него не очень. Слабая тень улыбки, беспокойство во взгляде – какие уж тут шутки.

– Банафрит тебя убьет. И меня наверно тоже, если узнает.

– Суровая женщина, что уж говорить. – Серьезно кивнул Джетмир. – А знаешь, нам действительно нужен отдых. Ты неделю точно у меня можешь не появляться, если только не захочешь на самом деле занять эту комнату и сидеть в ней практически безвылазно, не считая походов на кухню и на прогулки. Мне вот тоже бы не помешал такой режим… – мечтательно протянул он. – Как откроем школу, обязательно возьму себе неделю отпуска от всего. – Не стесняясь меня мастер потянулся до хруста в спине. Покрутил головой, встряхнул руки. – А пока один выходной и обязательно с праздником!

– Каким еще праздником?

– Так у меня же день рождения был недавно. – Тут сквозь нарочитую бодрость вновь проступило утомление – он на миг зажмурился, потер переносицу. – Ну как недавно – почти месяц назад. – И он молчал! Даже Понтер ничего не говорил… А ведь это получается, приблизительно когда эдель Брита умерла. – А мне даже некогда было отметить. Так что решено! Через неделю жду тебя на торжественном мероприятии.

– А где? – растерянно спросила я.

– Ближе к дате и узнаешь.

– Замечательно, – пробормотала я.

Джемтир подмигнул.

– Ну а пока оставлю тебя на растерзание Фордену.

– Джет, подожди! – Он замер в ожидании. – Для кого же мы делали этот артефакт, что ты даже не побеспокоился о разрешении от внутренней стражи?

– Для того, кому о таком беспокоится не надо, – серьёзно заявил мастер, так и не раскрыв мне имя заказчика. Он даже не удивился, что в таком состоянии я интересовалась не самыми важными вещами.

Но далеко он не ушел – остановился у дверей и добавил:

– Как в себя придешь, – на меня был брошен строгий взгляд, – все-таки нужно будет договор о неразглашении подписать. Не потому, что не доверяю тебе – скорее уж для твоей же безопасности. – И уже более веселым тоном произнес: – И вот еще что. В этот раз твоя экономка может не переживать – таскал тебя на руках не я – Понтер не позволил. Переживал, что я тебя еще уроню.

От целителя Фордена я опять выслушивала возмущения по поводу безответственного отношения к собственному здоровью. “Нельзя же молодой девушке так много работать!”

Молодой девушке нельзя было оставаться одной и много думать. И если в доме мастера я еще сдерживалась как-то, то придя домой сдалась своим чувствам. Я не плакала, нет. Меня просто била крупная дрожь, от которой не спасало ни теплое одеяло, ни горячий, прямо-таки обжигающий чай. Тепло от камина лишь бликовало в моих глазах, также не даря ощущения теплоты.