Чужая Земля

Я объяснил Чернецкому, что насчет жены вождь пошутил. Не может Тунгус жену подарить, она у него одна, а остальные и так по два раза замужем. Чернецкий сказал, что коня тоже не надо, обойдется как-нибудь.

Не подарили ему коня. Вообще ничего не дали. Он уровнем не вышел. Простолюдина можно наградить ценными вещами, аристократа – почестями, а героя, который ни то ни се, назначить на ответственную должность и посмотреть: он всегда герой или, например, только по пятницам.

Но если герой пришлый и, очевидно, ни на что не претендует…

Великий вождь Унгусман один на один сказал Чернецкому спасибо и отпустил на все четыре стороны. Даже руку не пожал – не положено.

Чернецкий обиделся и решил: это вождь ему отомстил за то, что светил голым задом в пещере. Летчик успел рассказать это всей экспедиции два раза и пошел на третий круг. День ото дня история становилась красочнее и анекдотичнее. Я и не думал, что у него талант юмориста.

Через месяц Тунгус выкатил на летное поле конвертоплан.

Самую малость помятый и с целехонькими килями.

Он согнал к трещине орду строителей, те за неделю навели сверху помост, еще неделю мудрили с тросами, а потом ювелирным образом повернули самолет, приподняли, снова повернули, еще приподняли… Достали, запрягли табун своих жутковатых лошадок – и милости просим, командир, принимай аппарат.

Чернецкий встал перед вождем на одно колено и склонил голову. В глазах его блестели слезы.

– Потом еще полетаем, – сказал вождь. – Мне теперь можно.

Майор Мальцев вызвал на ковер капитана Петровичева и сунул ему под нос акт о списании конвертоплана ввиду нецелесообразности извлечения из трещины в силу технической невозможности. Петровичев вызвал Акопова. Некоторое время они втроем кричали друг на друга так, что дрожали стекла, потом успокоились. Списанный конвертоплан поднялся в небо через несколько дней. Работы для него было полным-полно. Мы теперь летали над всем континентом.

Великий вождь сделал-таки своим родичам такое предложение, от которого те не смогли отказаться. Полковник боялся, что это будет грубый шантаж вакциной – либо идете под мою руку, либо вымирайте к чертовой бабушке. У династии Ун были для такого решения все ресурсы. Тунгус при желании мог нагнуть экспедицию, как ему угодно, и мы бы не пикнули. Ну сообщили бы, что он не прав, – а дальше?.. Случись драка, нас сомнут, мы физически не успеем всех перестрелять. Останется только позвонить на орбиту и сказать: вызываем огонь на себя. Но «Кутузов», падла одноглазая, улетел, едва мы раздобыли вакцину. Полковник так и не смог его расколоть, чего он тут болтался.

Я объяснил полковнику, что Тунгус не такой, но кто меня послушает. Все готовились к худшему, уж больно опыт у нас печальный. Собственно, я по инструкции тоже обязан быть готовым к худшему в любой момент. Но как младший вождь и полномочный представитель династии Ун я официально заявил: ребята, да и черт с вами. Привыкли бояться – ну, бойтесь, пока не надоест. А Тунгус поступит красиво и благородно, вот увидите. Я своего вождя знаю.

– А как не бояться? – сказал полковник. – Ну ты сам такой посуди, они же творят, что хотят! Сначала тебя такого вождем назначили, а потом и до меня доберутся! Были уже намеки… И что делать?

– Присоединяться к Российской Федерации, естественно.

– Шутить изволишь?

Полковник мне по-прежнему не очень доверяет, но обращается на «ты».

– Какие шутки? Если Россия не возьмет династию Ун к себе, династия возьмет к себе русских. Сначала тех, кто ей больше нравится, а в конечном счете – каждого.

– Но… как?

– Легко. Я прилечу на Землю и, как вы верно заметили, начну творить там, что хочу, от имени великого вождя. Я совершенно легально привезу с собой жену и целый кагал родственников. Оформлю им гражданство. А дальше они пойдут влюблять в себя всех направо и налево. Через два-три поколения у нас в Москве будет такая же эффективная мафия, как здесь. Через пять – сбудется мечта Тунгуса о звездной империи. О Российской империи. Как вам расклад?

Полковник задумался. Кого-то он мне сейчас напомнил… Ну конечно, майора Трубецкого, когда я тому советовал не отнекиваться от титула.

– Если я скажу, ты не поверишь, – буркнул наконец полковник. – Поэтому я лучше промолчу. И не гляди на меня! Ты уже ухмыляешься, как такой маленький тунгусик! Не-ет, не думай, что возьмешь меня нахрапом. Это тебе не гвозди в голову забивать!

– Да пошли вы со своими гвоздями…

Это все Тунгус и его пропаганда. Он с видимым удовольствием поддерживает в отряде мою репутацию народного мстителя. Зачем – не знаю. Но ведь он ничего не делает просто так.

Единственный из вождей династии Ун, кто твердо убежден, что я убил Сорочкина, – это боевой вождь Унгасан. Сане просто нравится так думать – он и думает. Может себе позволить. Потому что сам бы Лешу грохнул, да руки были коротки и вообще не до того, нашлись дела поважнее.