Чужая жизнь

Однако без внимания Ник не остался: интерес к нему неожиданно проявила девятнадцатилетняя кузина Вейланда, леди Ребекка Холланд.

– Лейтенант Фишер, а правда, что вы участвовали в сражениях с Наполеоном? – полюбопытствовала она, а потом смущенно добавила: – Это рассказал Гордон.

– В нескольких.

– А самого Наполеона видели?

– Увы, не видел.

– У вас были тяжелые ранения?

Николас не успел ответить, но был даже рад, что его опередил Вейланд:

– Бекки, ну что за допрос ты решила устроить Николасу?

– Простите, я просто никогда не общалась с военными, – девушка покраснела.

– Ник – не из тех, кто много тебе расскажет. А я вот могу поведать, что он спас мне жизнь. Я бы мог тут не сидеть, а погибнуть от руки пирата.

Бекки испуганно ахнула и восторженно взглянула на Николаса.

Катрина вдруг почувствовала укол ревности и мысленно упрекнула себя за столь глупые эмоции.

После ужина все переместились в гостиную.

– Лорд Вейланд, мы слышали, скоро выйдет ваш новый сборник стихов, – вспомнила Мадлен во время общей беседы.

– Это так, леди Майлз. Скоро светскому обществу будет, что обсудить, – улыбнулся Гордон.

– Может быть, вы прочтете нам что-нибудь из нового?

– Я, право, не уверен… – Вейланд перевел взгляд на Катрину, сидевшую рядом с ним.

– Это было бы чудесно, – улыбнулась она.

Николас не ожидал от друга такой скромности: обычно он с огромным удовольствием декламировал стихи при любой возможности. Впрочем, как только Гордон начал читать, его стеснительность развеялась, ее место заняли артистизм и эмоциональность.

Катрина с восторгом слушала, забыв даже наградить автора аплодисментами, как это сделали остальные, стоило только Вейланду закончить.

Лорд церемонно поклонился и снова взглянул на Катрину, негромко спросив:

– Вам понравилось?

– Очень. Невероятно красивые стихотворения.

Гордон улыбнулся, взял ее ладонь и поднес к своим губам с фразой:

– Я рад, Китти…

От последнего слова девушка резко вздрогнула и невольно попыталась найти глазами Николаса, но не смогла этого сделать.

Ник стоял недалеко, но позади лорда и Катрины. Хорошо, что она не посмотрела на него и не увидела его взгляд. Это имя… Почему Гордон взял и придумал его!? Только он, только Ник называл так юное создание, в которое был влюблен. Даже семья не сокращала ее имя таким образом… Впрочем, откуда он знал – возможно и до Вейланда девушку так звал кто-то еще.

Вечер тянулся для Николаса бесконечно долго; оказавшись наконец в своей комнате, он с облегчением вздохнул. Первое, что ему захотелось – упасть на кровать и уснуть, даже не раздеваясь. Но этого он не сделал. В комнате было слишком душно – Ник распахнул окно и застыл, глядя на темное небо, будто звезды могли дать ему ответы на все волнующие вопросы.

У Николаса создалось стойкое ощущение, что сегодняшний день перевернул всю его жизнь с ног на голову. Он совершенно не ожидал встретить Катрину. Ему казалось, что от этого события надежно уберегает, прежде всего, служба, а кроме того, он был уверен, что Кэт счастливо живет с супругом в Нортумберленде, от которого до Лондона совсем неблизко.

Заглушить в себе юношескую влюбленность оказалось не самым легким делом. Он думал о Катрине несколько лет, и даже непростая работа моряка не сильно отвлекала. По мере взросления становилось проще – с женщинами в любом порту никогда не возникало проблем, для утоления желаний тела вполне хватало. Что же касается чувств, то Николас запретил их себе, ведь прошлые принесли лишь боль. Конечно, он вполне мог найти себе девушку не аристократического происхождения и жениться, но не встретил ни одной, в которую влюбился бы. Зато Катрине стоило лишь появиться на пороге гостиной Вейланда, как в нем разом вспыхнули все прошлые эмоции – он часто представлял, какой бы она стала, повзрослев. И вот перед ним предстала прекрасная женщина – весь вечер Ник с трудом отводил взгляд, только и рассматривая ее красивое лицо, темные глаза, черные волосы, женственную фигуру, тонкую талию, высокую грудь, плавный изгиб бедер, который угадывался под платьем. Он словно сошел с ума!

Николас никогда не рассказывал о Катрине Гордону, хотя как-то они беседовали о первой любви, он просто обмолвился, что такая у него, разумеется, случалась. Не поведал он Вейланду и историю своего странного детства. Лорд знал, что Николас из простой семьи, что в восемнадцать лет ушел в матросы. Теперь узнал и то, что семьей, которой прислуживали родители Ника, были Эддингтоны. Не то чтобы Николас не доверял Гордону или не считал его настоящим другом, просто он не хотел признаваться, что на самом деле не знает о себе ничего кроме имени, что его спасли и проявили благодушие, оставив в Мэйвене, и что он умудрился влюбиться в дочь хозяев замка, а потом сбежать от своих чувств, зная, что проку от них никакого нет.