Чужая звезда Бетельгейзе

Первую кружку пива он выпил жадно, залпом, не дожидаясь, покуда осядет пена. Расположились на тесной кухне. Апрель занял место у раскрытого окна, чтобы не угореть от мерзких дымных палочек. Еда и питье источали отталкивающие резкие запахи, Сенатор предпочитал аромат легкого ветерка, залетающего в окно. Сами солнечные лучи имели такой необыкновенно приятный запах, что им можно было наслаждаться бесконечно… Этот гадкий на вид и, наверняка отвратительный на вкус напиток, который человек употреблял с такой жадностью, видать и вправду имел целебный эффект: его лицо разгладилось, слегка порозовело, глаза ожили, заблестели. Только Апрель хотел задать вопрос о солнечном запахе, как человек его опередил:

– Скажите, а вы где выучили наш язык?

– Я его не учил. Вопрос к вопросу, друг мой. Скажи, всегда ли ваше светило так приятно пахнет?

Артём повернулся к окну, сунул лицо в солнечный луч, падающий на стол, и шумно втянул ноздрями воздух.

– А разве чем-то пахнет?

И Апрель пришел к выводу, что у человека не слишком-то развитое обоняние.

Приступив ко второй кружке, Артём решил задать наболевший вопрос всего религиозного человечества.

– А какой он – ад?

– Мне-то почем знать?

Артём впал в замешательство.

– Вы сказали, что вы – демон?

– Да.

– А демоны где живут? Разве не в аду?

– Демоны живут на Альхене.

– Что такое Альхена?

– Планета.

– Тогда получается, что вы инопланетянин?

– Нет, я демон.

Артём, не моргая, смотрел в лицо Апреля блестящими голубыми глазами. В желудке плескалось пиво, мозги тупила головная боль. «Я с ним с ума сойду», – пришла одна единственная мысль из глубины сознания, и тут же ушла обратно.

* * *

Протиснувшись в узкий квадратный лаз, Титрус прыгнул вниз. Плита сама вернулась на место. Приземлился он не совсем удачно, слегка подвернул левую ногу. В кромешной тьме, на ощупь касаясь влажных земляных стен, он торопливо пошел вперед, тяжело вдыхая и выдыхая неподвижный спертый воздух. То и дело на лицо попадала невесомая, но отвратно липкая пленка, которую крошечные вездесущие твари умудрялись сплести даже под землей. Титрус очищал ее с лица и тут же попадал в новую невидимую ловушку. Тогда он стал держаться за стену одной рукой, вторую выставил вперед, чтобы пленки наматывались на ладонь. Подземный ход был очень длинным, он пролегал подо всей территорией, принадлежащей Дому Правления, огибал сам Дом, проникал под фундамент и завершался лестницей, ведущей в общую спальню правителя и его супруги.

Задыхаясь, Титрус замедлил шаг, как назло, еще и подвернутая нога нешуточно разболелась. Потихоньку, держась за сердце, будто так он мог успокоить его разбушевавшийся пляс, он шел по подземному ходу и думал о Грэме. Титрус так надеялся дождаться его возвращения… Отчего-то была уверенность, что вот вернется Грэм и все сразу же наладится, встанет на свои места.

* * *

И сон, и не сон… Грэм будто грезил наяву, прижимаясь щекой к ароматному птичьему перу. Запаха такого он нигде не встречал, однако он был смутно знакомым, будто нечто далекое, мимолетное, из детства лукаво напомнило о себе. Полуприкрыв глаза, он слушал шелест сильных крыльев и дышал этим манящим в прошлое ароматом, чувствуя себя податливым и слабым, будто тело разом покинула вся сила. Грэм слушал, как в птице ровным гулом звучат невидимые колокола… никогда он не слышал звуков прекраснее и проще.

* * *

После третьей бутылки, Артём готов был поведать о законах космоса и мироздания очень даже симпатичному и приятному в общении господину, прибывшему на их планету и избравшему контактёром именно его, Артёма, за какие-то несомненно великие заслуги перед человечеством. Однако, вот беда, ничего про космос и мироздание он не знал, а поведать страх как хотелось, да и вообще тянуло на философию. К сожалению, пришельца интересовали сплошь приземленные темы обустройства и жизни человеческого общества. Артём не мог не заметить, что чем больше они общаются, тем лучше разговаривает Апрель, потихоньку стал исчезать даже его слегка картавый акцент.

– У вас здесь так прекрасно, – Сенатор дышал солнечным ветерком, – я всю жизнь мечтал попасть сюда.

– А давайте, – расчувствовался Артём, – я возьму деньги из заначки, и сходим в ресторанчик, посидим культурно, я вам наш район покажу. У нас красиво тут, все в сирени. Хотите?

Апрель хотел. Артём допил из кружки пиво, прихватил сигареты и поплыл в комнату за деньгами.

* * *

Наткнувшись на первую ступеньку лестницы, Титрус чуть не упал. Приподняв одеяние, чтобы не наступать на края, он осторожно стал подниматься, нащупывая ступени. Прогулка по подземному ходу основательно вымотала, Титрус с трудом преодолел лестницу и, упершись ладонями в плиту над головой, с усилием толкнул ее. Плита поехала в сторону, в лицо ударил долгожданный воздух и свет. Выбравшись на поверхность, Титрус поставил плиту на место, выпрямился и отряхнул руки от липких пленок, ноги и подол одеяния от земли и песка.