Чужая звезда Бетельгейзе

Артём крепко спал тяжелым пьяным сном. Этот человек внушал Апрелю брезгливость, с ним пора было расставаться. Глядя на распростертое на кровати тело, Сенатор колебался – убить его или не стоит? Взвесив все «за» и «против», решил не убивать, так как это могло повлечь за собой нежелательные последствия. Бесшумно двигаясь, чтобы не разбудить человека, он снял со стены зеркало и задвинул его за шкаф, подумывая, что если человек имеет хоть какое-то соображение, то возвращать на стену зеркало не станет. Затем приоткрыл дверцу платяного шкафа, достал с верхней полки коробку из-под обуви, извлек из нее пачку денег. С вешалки снял свою куртку, которую человек называл «пиджаком», перебросил ее через руку и неслышно покинул квартиру Артёма Усольцева.

* * *

Из большого белого кувшина Титрус лил на плечи Грэма прохладную прозрачную воду. Ее специально доставляли из лучшего источника Шенегрева для будущего правителя. Вода имела целебные свойства, снимала усталость, заживляла раны, просветляла мысли. Поливая Грэма, Титрус нашептывал заклинания, призывающие воду вместе с усталостью смыть грусть и горечь потерь. Юноша стоял неподвижно, как статуя, искусно вырезанная из светлого морского камня, потемневшие мокрые волосы падали, закрывая лицо, а его плечи слегка вздрагивали вроде бы от прохладных прикосновений воды, но Титрус был уверен, что Грэм плачет.

* * *

Легким шагом Апрель направился в глубину дворов. Он шел наугад, зная, что все равно выйдет туда, куда ему нужно. Теплый, прозрачный, почти невесомый свет Солнца, совсем не походил на густое, насыщенное оттенками и красками сияние Бетельгейзе. Высокие деревья тянулись яркими вершинами к нежному небу, а сочные травы и цветущие кустарники еще более украшали, оживляли пейзаж. Тонкие, чуткие ноздри улавливали сотни и тысячи запахов, Апрель буквально купался в незнакомых ароматах, Альхене было далеко до такого разнообразия. Его глаза замечали всё без исключения, проникая в суть вещей и предметов, на которые люди не обращали никакого внимания. Во всем теле ощущалась необыкновенная легкость, мозг работал с такой силой и отдачей, что во лбу разлился приятный холодок. Апрель еще не знал всей своих возможностей, трясина Альхены не позволяла им раскрыться, а теперь ему предстояло увлекательнейшее путешествие в самого себя, и он заранее предвкушал множество открытий.

* * *

Облаченный в белоснежные одежды, Грэм отдыхал после омовения в примыкающей к ванной комнате. На столике перед ним стояли блюда с горячими яствами и ароматными винами. Титрус и так и эдак пытался стряхнуть с юноши оцепенение, рассказывая о последних событиях в Доме, избегая, однако, упоминать имя Апреля. Но его старания не имели успеха, Грэм окончательно замкнулся в себе, глаза его были тусклыми, скулы резко выступали на осунувшемся лице, казалось, он совсем не слышит своего наставника. Видя тщетность своих попыток, Титрус вынужден был замолчать. Потом вздохнул и просил:

– Где тело Захарии?

– В сумеречной Альхене, я похоронил его, как мог.

– Ох-хо-хо… что тут скажешь… он был хорошим юношей и преданным тебе другом.

– Я знаю, – с усилием разомкнул губы Грэм. – Я хочу поговорить с Апрелем.

– Боюсь, с этим возникнут сложности.

– В каком смысле? – Грэм взял кубок, украшенный тончайшей резьбой и сделал большой глоток вина.

– Не хотел тебе так сразу говорить, думал, ты сначала отдохнешь с дороги… Ну да ладно. Апрель исчез.

Грэм поднял на него взгляд. Чернота с его глаз почти что спала – вино оказало свое благотворное действие.

– Что значит – исчез?

– Я пока еще сам толком не знаю, но в последнее время он вел себя очень странно…

Титрус тоже глотнул вина и поведал Грэму обо всем: и о серебряном зеркале, прикрывающим вход в тайные комнаты, и о пластинах с одинаковыми рисунками, и о лживой речи в Сенате, и о своих путешествиях по подземному ходу.

Грэм слушал не перебивая. Когда Титрус закончил, он задумчиво потер пальцами виски.

– Ты хочешь сказать, он собирался куда-то бежать с Альхены?

– И хотел, и сбежал. Вот только не имею представления, куда именно и как.

– А он ничего не говорил? Не восторгался какими-нибудь отдаленными местами?

– Вроде нет.

– Его никто не преследовал, не угрожал?

– Кто может угрожать первому Сенатору?

– Почему же он бежал?

Титрус пожал плечами, он и сам не знал, чего не хватало Апрелю.

– Об этом еще кто-нибудь знает?

– Нет, только мы с тобой.

– Это хорошо, следует держать это в тайне. Сейчас я оденусь, и пойдем к нему в покои, посмотрим на серебряное зеркало.

Титрус кивнул. С появлением Грэма душа его успокоилась, даже сердце стало биться ровнее и тише, исчез так же и смутный страх перед чем-то необъяснимым.

* * *

Апрель вышел к автобусной остановке, там толпились люди. Рассматривая подъезжающие и отходящие транспортные средства различных размеров, он размышлял, как лучше и проще поступить. Для начала он хотел заполучить две вещи – новую одежду и взрослую собаку.

– Скажите, – обратился он к неопрятному существу, отдаленно напоминающего женщину, в обеих руках она держала по туго набитой торбе, – как называются эти места?