Чужак

Когда вопрос об оплате маминых похорон был решен, Олли уткнулся лбом в стол и заплакал. Он плакал тихо, чтобы не разбудить папу. Когда слезы иссякли, он заполнил бланк для некролога печатными буквами, потому что почерк у него был хреновый. Справившись с этой нелегкой задачей, он пошел в кухню и встал в дверях, глядя на царивший там беспорядок: спагетти, рассыпанные по линолеуму, куриная тушка на полу под часами, все эти блюда и пластиковые контейнеры на столах. Как всегда говорила мама после больших семейных торжеств: будто тут свиньи кормились. Олли достал из-под раковины большой плотный пакет для мусора и сгреб туда все, начав с недоеденной куриной тушки, смотревшейся как-то особенно жутко. Потом он вымыл пол. Когда все заблестело и засияло (еще одно мамино выражение), Олли вдруг понял, что проголодался. В этом было что-то неправильное, некрасивое, и тем не менее факт оставался фактом. Олли подумал, что люди – по сути, животные. Даже когда у тебя умирают мама и младший брат, тебе надо есть, а потом высирать съеденное. Организм требует своего. Олли открыл холодильник и обнаружил, что тот забит под завязку все теми же кастрюльками, пластиковыми контейнерами и тарелками с мясной нарезкой. Он выбрал пастуший пирог и сунул его в микроволновку. Пока пирог разогревался, Олли просто стоял, прислонившись к разделочному столу и чувствуя себя посторонним в своей собственной голове, и тут в кухню спустился отец. Волосы Фреда свалялись и торчали во все стороны. Ты опять весь всклокоченный, сказала бы Арлин Питерсон. Отцу не помешало бы побриться. Его глаза были опухшими и какими-то мутными.

– Я принял таблетку из маминых запасов и проспал слишком долго, – сказал он.

– Ничего страшного, пап.

– Ты вымыл кухню. Мне надо было тебе помочь.

– Все нормально, не переживай.

– Твоя мама… похороны… – Фред умолк, не находя слов, и Олли заметил, что у отца расстегнута ширинка. От этого зрелища его сердце наполнилось пронзительной жалостью. Но он не заплакал. Кажется, он уже выплакал все слезы. По крайней мере на ближайшее время. Ну, хоть какая-то радость. Прямо подарок судьбы, подумал Олли.

– Об оплате можно не волноваться, – сказал он отцу. – У нее была ритуальная страховка, у вас обоих есть полисы, и она уже… там. Ну, на месте. В конторе. – Он не сказал «в похоронной конторе», потому что боялся, что отец снова не выдержит и заплачет. И тогда он сам тоже не выдержит и заплачет.

– Ага, хорошо. – Фред сел за стол и прижал ладонь ко лбу. – Я сам должен был этим заняться. Это моя работа. Моя обязанность. Я не думал, что буду так долго спать.

– Ты поедешь к ним завтра. Выберешь гроб, ну, и все остальное.

– К ним – это куда?

– К братьям Донелли. Как и с Фрэнком.

– Она умерла, – растерянно проговорил Фред. – Даже страшно подумать.

– Да, – согласился Олли, хотя сам только об этом и думал. Как она извинялась, до самого конца. Как будто была виновата, хотя она ни в чем не была виновата. Ни в чем. – В конторе сказали, что тебе надо приехать, чтобы решить все вопросы. Ты сможешь поехать?

– Конечно. Завтра мне станет лучше. А чем так вкусно пахнет?

– Пастушьим пирогом.

– Его мама готовила или кто-то принес?

– Я не знаю.

– Пахнет все равно вкусно.

Они поели на кухне. Олли собрал со стола тарелки и сложил в раковину, потому что в посудомоечной машине уже не было места. Потом они с отцом перебрались в гостиную. Теперь по И-эс-пи-эн шел бейсбол. «Филлис» против «Метс». Они смотрели матч молча, каждый в коконе своего горя, и каждый на собственный лад осторожно ощупывал края дыры, образовавшейся в его жизни, и искал, за что схватиться, чтобы не свалиться за край. Чуть позже Олли вышел на заднее крыльцо и сел на ступеньку, глядя на звезды. Звезд было много. Еще Олли увидел один метеор, один космический спутник и несколько самолетов. Он думал о том, что его мама мертва и больше уже никогда не увидит всего того, что сейчас видит он. Это было нелепо и странно. Когда он вернулся в гостиную, в матче начался девятый иннинг при равном счете, а отец крепко спал в кресле. Олли поцеловал его в темя. Фред даже не шелохнулся.

20

По дороге в тюрьму Ральф получил сообщение от Киндермана из отдела компьютерной криминалистики полиции штата. Ральф сразу же остановился и перезвонил. Киндерман ответил на первом гудке.

– Вы что, трудитесь даже по воскресеньям? – спросил Ральф.

– Ну, что сказать? Мы маньяки, – ответил Киндерман. На заднем плане Ральф слышал рев музыки. Какой-то тяжелый металл. – К тому же я всегда говорю, что хорошие новости могут и подождать, а плохие следует сообщать сразу. Мы еще не закончили проверять жесткие диски Мейтленда на предмет скрытых файлов… эти развратники-педофилы, они умные гады, умеют скрываться… но на поверхности все чисто. Никакой детской порнухи, вообще никакой порнографии. Ни на стационарном компе, ни на ноуте, ни на айпаде, ни в телефоне. Прямо он весь такой в белом пальто.

– А что история посещений?