Чужак из ниоткуда

Я не просто так упомянул бабушку, прабабушку и тётю Фиру. В конце концов, их пришлось тоже посвятить в нашу затею. Просто потому, что долго скрывать подобное от родных и близких не получится.

Женщины приняли известие о том, что их мужья, сын и внук пытаются сделать устройство, которое чуть ли не в прямом смысле перевернёт мир, по-разному.

– Как дети малые, ей-богу, – сказала тётя Фира, которая, к слову, выполнила обещание и, после избавления от рака, вопреки мнению окружающих и официальной, насквозь атеистической политики государства, покрестилась в православную веру.

– Главное, шею себе не сверните, – вздохнула бабушка. – Ну, то есть, себе-то ладно, но, если, не приведи господь, с Серёженькой что-то случится… Даже думать об этом не хочу.

– И не думай, баб, – сказал я. – Всё будет хорошо, обещаю.

Бабушка опять вздохнула, на этот раз молча.

И только прабабушка Дуня отнеслась к нашей затее философски.

– Делайте, коли охота есть. Всё лучше, чем по кабакам последние портки пропивать.

– Мама! – возмутился дед. – Когда это я по кабакам штаны пропивал? Да ещё и последние?

– Так я и говорю – лучше это, чем то, – сказала прабабушка и прикрыла глаза, показывая, что дальнейший разговор ей мало интересен.

Остался позади июнь. Пролетал, оставляя за собой плавящийся днём от солнца асфальт и душные ночи, июль. Близился август, а вместе с ним и моё возвращение домой – в Кушку.

Во дворе деда созрел виноград. Сладчайший чёрный «кишмиш» и белый «дамские пальчики». С удовольствием уплетал оба. Не забывал и Наташу угощать. Виделись мы не так часто, как могло бы быть и хотелось, но всё-таки виделись.

Нас тянуло друг к другу. Эта была не та безудержная страсть молодых людей, которая заставляет их забыть обо всём и утонуть в объятиях друг друга, нет. Скромнее. Даже гораздо скромнее.

В первую очередь, сказывалась разница в возрасте. Как бы мне ни хотелось, чтобы наши отношения перешли на другой, более интересный уровень приходилось сдерживаться. Тринадцать лет – это тринадцать лет. Даже тринадцать с половиной. Пацан ещё совсем с физиологической точки зрения, только-только волосы начали пробиваться под носом и в других значимых местах. Да, сознание сорокалетнего. И что? Жди, дорогой. Хотя бы год ещё, а там посмотрим.

Понимала всё это и Наташа. Она вообще оказалась гораздо мудрее, чем показалось мне в начале.

– Год нам точно нужно потерпеть, Серёженька, – сказала она мне как-то в минуту близости, когда наши жаркие поцелуи едва не сорвали крышу обоим. – Год. Это не очень много, правда? А там поглядим.

Озвучила мои мысли практически один в один.

Первым был готов лазер. Он же – оптический квантовый генератор.

Испытания провели во дворе у Толика.

Положили на открытую бочку с водой дощечку. На дощечку поставили вертикально спичечный коробок, полный спичек. В двух метрах напротив на штативе для фотоаппарата на той же высоте укрепили лазер.

– Готов? – спросил Толик.

– Готов, – ответил я. – Жги, Кулибин.

Толик врубил лазер.

Тончайший алый луч – чистая усиленная и сконцентрированная энергия прорезал два метра воздушного пространства, упёрся в коробок…

Ш-шшш… Вспышка!

Дым, пламя, запах сгоревшей серы, и пылающий коробок падает с дощечки в воду.

Техника безопасности – прежде всего.

– Класс! – кричит радостно Толик. – Класс!! Ты видел? Получилось!

– Отлично, – говорю я. – Давай ещё разок.

Теперь на пути лазерного луча встал солдатик, вылепленный из пластилина.

Секундомера у меня нет, но я и так вижу. Четыре секунды требуется лазерному лучу, чтобы выплавить в груди пластилинового храбреца почти сквозную дыру, после чего солдатик падает в воду.

– Достаточно, – говорю я. – Отличная работа, Толик, спасибо. Держи.

Достал два червонца, протянул Толику. Мой новый товарищ взял деньги с таким видом, словно увидел их впервые.

Я протянул ещё три рубля:

– Премия.

– Зачем? На двадцатку же договаривались.

– Дают – бери, бьют – беги. Тебе что, деньги не нужны?

– А у тебя лишние, что ли?

– Как знаешь, – я убрал трёшку в карман. – Значит, ещё раз спасибо тебе громадное. То, что надо получилось.

– Было интересно, – сказал Толик. – Больше ничего не надо?

– Может быть, и понадобится, – обнадёжил я его. – Но не сейчас.

– Если что – свисти.

– Обязательно.

Затем, почти одновременно с готовностью лазера, отец Наташи сообщил, что у него, кажется, получилось изготовить по моим размерам иттрий-ниодимовые провода и лантано-бариевые стержни, а дядя Юзик довёл до моего сведения, что золотая проволока двух видов ждёт своего применения.

– Металлы я провёл по документам, как необходимые материалы для экспериментов с высокотемпературной сверхпроводимостью, – сказал он. – У нас не чисто научная лаборатория, больше производственная, а то значит план и всё прочее. Но определённая свобода в направлении исследований имеется. Спасибо начальству, конечно.

– Вам спасибо, Илья Захарович. Громадное спасибо. Что я вам должен?

– Ты про деньги, что ли? Забудь. Государство, считай, заплатило.

– Доброе у нас государство.

– И не говори.

– Ладно, за металлы. А за работу?

– А за работу мои лаборанты зарплату получают.