Чужак в стране чужой

Широкая лестница привела их прямо к центральной, расположенной против сцены ложе.

Набрав номер, Бун распахнул дверь и отступил на шаг в сторону:

— Только после вас, юная леди.

С выбором мест произошла некоторая заминка, но Джубал решительно усадил Майка между собою и Джилл, а сенатора — тоже желавшего сидеть рядом с марсианским гостем — по другую сторону прохода.

Роскошную — с автоматическими, приспосабливающимися по фигуре сиденьями, пепельницами и откидными столиками — ложу отделяло от алтаря не более сотни футов; она нависала футах в пятнадцати над головами прихожан в зале. Совсем еще молодой священник размахивал могучими мускулистыми руками и приплясывал в такт гремящей из динамиков музыке — разогревал, по всей видимости, толпу. Он то подпевал (густым, сочным басом) хору, то переходил на крик.

— Ну-ка, ну-ка, поживее! У вас что, задницы к стульям прилипли? Вот так вот будете кемарить — и сцапает вас диавол.

Гигантская змея, образованная уцепившимися друг за другом людьми, извивалась вдоль правого прохода, вдоль сцены, налево, а затем по центральному проходу назад.

Хрясть! Хрясть! Хрясть! — топали в такт резким, синкопированным звукам гимна сотни (или тысячи?) ног. Хрясть! Хрясть! Хрясть! — чуть не проламливали они пол, повинуясь взмахам сжатых в кулаки рук священника. Хрясть! Хрясть! А-а-а!.. Хрясть! Хрясть! А-а-а! Джилл почувствовала, что ритм ее затягивает, и — со смущенным удивлением — осознала, что охотно присоединилась бы к танцующим, которых становилось все больше и больше.

— Далеко парень пойдет, — одобрительно заметил Бун. — Главный священник получает от него толпу в таком накаленном состоянии, что плюнь — зашипит, уж я-то точно знаю, я тоже работал с ним на пару. Преподобный «Джаг» Джекермен был когда-то в «Рэмсах» левым крайним[137]. Да вы должны его помнить.

— Увы, — огорченно пожал плечами Джубал. — Я совсем не слежу за футболом.

— Что, правда? А вот наши верные — во время сезона они остаются во храме и после службы — закусывают на скамейках и смотрят матч. Видите, вон там, за алтарем, там эта стена отходит в сторону, а за ней — самый большой в мире стереоящик. Сидишь себе и смотришь, лучше, чем из первого ряда. Качество изображения — дома такого в жизнь не получишь, да и вообще за компанию кто-то там вроде удавился. Шутка.

Бун резко, словно споткнувшись, смолк, а затем снова — как тогда, на посадочной площадке, — сунул пальцы в рот и свистнул:

— Хе-рувим! Сю-да!

В ложу влетел давешний служка:

— Да, епископ?

— Сынок, ты смылся так быстро, что я даже забыл сделать заказ.

— Извините меня, пожалуйста.

— Прощениями да извинениями на небо не вознесешься. Чем извиняться, ты, сынок, лучше пошевеливайся. Вспомни молодость и — бегом, на цырлах. Так что, ребята, повторим, что и в тот раз?

Сделав заказ, он добавил:

— Ну и еще десяток моих сигар — это спросишь у старшего по бару.

— Бегу, епископ!

— Благослови тебя Господь, сын мой… Погоди! Стой здесь и никуда не дергайся.

«Голова» сплетенной из человеческих тел змеи приближалась к ложе; Бун перегнулся через барьер, сложил руки рупором и громко, стараясь перекрыть шум зала, крикнул:

— Дон! Эй, Дон!

Какая-то девушка подняла голову, поискала глазами ложу и улыбнулась; он помахал ей рукой.

— И виски-сауэр[138]. Бе-гом!

Судя по скорости, с которой появились напитки, херувим не бежал, а самым натуральным образом летел; не заставила себя ждать и девица. Бун откинул для нее одно из сидений заднего ряда.

— А это, ребята, моя старая знакомая, мисс Дон Ардент[139] — только вы не подумайте, что она и вправду старая, все как раз наоборот. Киса, вот эта юная леди, которая в углу, это мисс Бордман, а вот это — наш знаменитый доктор Джубал Харшоу.

— Правда? Доктор, да я ведь прямо обожаю ваши рассказы!

— Премного благодарен.

— Нет, правда! Я же каждый вечер ставлю какую-нибудь вашу пленку, под них так хорошо засыпается.

— Благодарю вас, — самым серьезнейшим образом поклонился Джубал. — Читательское признание — высшая для писателя награда.

— Уймись, Дон, — вмешался Бун. — А молодой человек, сидящий между ними… в жизнь не угадаешь, кто он такой. Мистер Валентайн Смит, Человек с Марса.

Глаза девушки стали большими и круглыми.

— Ой, мамочки!

Бун удовлетворенно расхохотался:

— Благослови тебя Господь, дитя мое! Вона, как я тебя сделал.

— А вы что, — повернулась девушка к Майку, — и вправду Человек с Марса?

— Да, мисс Дон Ардент.

— Называйте меня просто Дон. Ой, мамочки!

— А ты что, — похлопал ее по руке Бун, — не знаешь, какой это грех — сомневаться в словах отца своего духовного? Киса, а не хотела бы ты помочь нам привести Человека с Марса к Свету?

— Какой вопрос? Конечно же, с радостью!