Чужак в стране чужой

Майк позволил долить свой стакан. В отличие от Джилл, он не испытывал к разыгрывающейся внизу сцене ни малейшего отвращения. Его очень огорчило, что долгожданный Старик оказался всего лишь испорченной пищей, однако странная эта ситуация гроканью не поддавалась, он отложил ее на потом, а сейчас пил сполна от царившего в зале неистовства. Совершенно марсианское по глубинной своей сути, оно странным образом порождало одновременно и ощущение дома — и тоску по дому. Собственно говоря, ни одна частность этого действа даже и близко не была марсианской, однако Майк грокал в нем взращивание близости не менее подлинное, чем при ритуале воды; количество участников и накал их чувств ошеломляли, прежде он встречал такое разве что в родном гнезде. У него буквально ноги зудели от отчаянного — и безнадежного — желания присоединиться к этой бешеной пляске.

Потом Майк заметил внизу мисс Дон Ардент — а вдруг она его пригласит? Эту женщину не требовалось узнавать по размерам и цвету, хотя и это было бы просто — она ведь почти точно такого же роста, как брат Джилл, и почти той же формы. Но мисс Дон Ардент имела свое собственное лицо, под ее теплой, обаятельной улыбкой ясно, словно написанные крупными буквами, читались настоящие муки и скорби, настоящее взросление. Может быть, мисс Дон Ардент тоже станет его братом по воде — не обязательно сейчас, но потом, когда-нибудь. От сенатора епископа Буна веет чем-то таким, не очень приятным; хорошо, что Джубал отсадил этого человека подальше, — но вот зачем же прогнали отсюда мисс Дон Ардент?

Мисс Дон Ардент так и не взглянула вверх, а потом ее унесла толпа.

Стоявший на помосте человек поднял руки, и в огромной пещере стало тише. Затем он резко их опустил.

— Кто тут счастлив?

— Мы СЧАСТЛИВЫ!

— Почему?

— Господь НАС ЛЮБИТ!

— А откуда вы это знаете?

— НАМ СКАЗАЛ ФОСТЕР!

Человек упал на колени и поднял стиснутый кулак:

— Ну-ка, послушаем, как ЛЕВ РЫЧИТ!

Люди зарычали, заорали, завизжали, а тот, стоящий на коленях, размахивал кулаком, как дирижерской палочкой, и то увеличивал ярость тысячеголосого рева, то уменьшал, превращая этот рев в хриплое, еле слышное ворчание, — и снова доводил его до немыслимого крещендо, до грохота, от которого чуть не рушился потолок. Майк буквально купался в хлеставшем снизу потоке эмоций; на какой-то момент он даже испугался, что не сможет выдержать остроты экстаза и будет вынужден удалиться. Однако Джилл говорила, что это можно делать только в собственной своей комнате, поэтому Майк взял себя под контроль, и теперь волны чужих чувств лишь омывали его поверху, не проникая вглубь.

Человек на помосте встал.

— Спонсором первого нашего гимна, — четко проговорил он, — является хлебопекарная фирма «Манна небесная», производящая Ангельский Хлеб, белый, как ангельские крылья, с улыбающимся лицом нашего Верховного епископа на каждой обертке и ценным премиальным купоном — под ней. Купоны принимаются во всех храмах Церкви Нового Откровения. Братья и сестры, я счастлив вам сообщить, что не далее как завтра фирма «Манна небесная», имеющая отделения по всей нашей стране, начинает грандиозную дешевую распродажу предравноденственных товаров. Пусть ваш ребенок шагает в школу с большой коробкой кексов «Архангел Фостер», каждый из которых получил благословение и помещен в обертку с тем или иным поучительным текстом, — и возносите молитвы свои Господу, чтобы каждый кекс, подаренный им греховному однокласснику, помог этому несчастному хоть на маленький шажок приблизиться к Свету… Ну а теперь — взбодримся святыми словами нашего старого, любимого гимна «Архангела дети»! Ну — вместе…

Вставайте на битву,
Архангела дети,
Вставайте на битву
С проклятым врагом!
Господь — наше знамя,
А вера — меч острый,
И грешников вдребезги
Мы разнесем!

Майк был в таком восторге, что даже и не пытался грокать текст. При чем тут слова, суть совсем не в них, а во взращивании близости. Процессия прихожан снова зазмеилась по проходам, мощный, многоголосый хор почти заглушал льющуюся из динамиков музыку.

За гимном последовали объявления, Небесные Вести, еще одна реклама и раздача входных призов[141]. Далее, с неменьшим энтузиазмом, был исполнен второй гимн, «Поднимем счастливые лица», спонсор — сеть «Универмаги Даттельбаума», «обеспечивающая Спасенным Безопасный Шопинг»; в универмагах продавались товары либо спонсируемые, либо не имеющие спонсируемых аналогов (то есть не составлявшие спонсорам конкуренции), а детей можно было оставлять в Комнатах Счастья, на попечение Спасенных Сестер.

Священник вышел на самый край сцены, приложил правую ладонь к уху и сделал вид, что старательно прислушивается.

— Мы — хотим — Дигби!

— Кого-кого?

— Мы — хотим — ДИГ-БИ!

— Громче, громче, что-то я вас не слышу!

— Мы — ХО-ТИМ — ДИГ-БИ! — (Хлоп-хлоп-хлоп, хрясть-хрясть!) — МЫ-ХО-ТИМ-ДИГ-БИ! — (Хлоп-хлоп-хлоп, хрясть-хрясть!)