Чужак в стране чужой

— Ни в коем случае!

— Ну что же, господин секретарь, — пожал плечами Харшоу, — тогда нам остается только распрощаться. По этому вопросу я получил от своего клиента совершенно ясные и жесткие указания. Весьма сожалею, что все так вышло, и не смею больше злоупотреблять вашим драгоценным временем. — Он протянул руку к аппарату.

— Постойте!

— Сэр?

— Я еще не кончил с вами говорить!

— Я склоняю голову перед генерально-секретарской волей. Мы будем ждать, пока его величество позволит нам удалиться.

— Ладно, ладно, ерунда. Скажите, доктор, вы сами-то читаете эти помои, которые выплескивают из Капитолия под видом новостей?

— Боже упаси!

— А вот мне, к сожалению, приходится. Нелепо даже говорить о присутствии на переговорах каких-то журналистов. Во всяком случае, на этих переговорах. Вот закончим все — и устроим пресс-конференцию. Но даже если и допускать кого-нибудь из них, то никак не Какстона. Это же отвратительный тип, для которого нет ничего святого.

— Господин секретарь, у нас нет ни малейших возражений против гласности. Более того, мы на ней настаиваем.

— Это просто смехотворно.

— Вполне возможно. Но я защищаю интересы клиента и делаю это так, как мне кажется нужным. При удачном исходе наших переговоров будет заключено соглашение, самым непосредственным образом влияющее на судьбу и Человека с Марса, и его родной планеты; поэтому я хочу, чтобы каждый обитатель нашей планеты знал и то, как было достигнуто это соглашение, и то, в чем оно состоит. И напротив, если переговоры зайдут в тупик, люди должны узнать, как и почему это вышло. Ни о каких звездных палатах не может быть и речи[85].

— Кой черт, я же совсем не собирался устраивать никаких звездных палат, и вы сами это прекрасно понимаете. Хочется только, чтобы переговоры шли тихо и спокойно, без суеты и толкания под локоть.

— В таком случае, сэр, пусть гласность имеет форму микрофонов и телекамер — а все журналистские локти останутся за дверями зала. Кстати, чуть не забыл, сегодня мы — я и мой клиент — даем интервью, которое пройдет по нескольким телевизионным сетям одновременно. В частности, я сообщу, что мы хотим полной гласности переговоров.

— Что?! Сейчас вы не должны давать никаких интервью — это противоречит всему духу нашей с вами договоренности.

— Не понимаю, каким образом. О нашем с вами разговоре мы, естественно, упоминать не будем. Но неужели вы считаете, что гражданин не может поговорить с прессой, не испросив предварительно вашего на то соизволения?

— Нет, конечно же нет, но…

— Поздно, — не очень вежливо прервал генерального секретаря доктор Харшоу. — Интервью уже организовано; чтобы предотвратить его, вам придется выслать сюда еще пару фургонов с бандитами. Я и заговорил-то о нем с единственной целью, — возможно, вы сочтете удобным дать опережающий пресс-релиз, сообщить публике, что Человек с Марса вернулся и теперь отдыхает в Поконских горах. А то может сложиться впечатление, будто правительство захвачено врасплох. Вы меня понимаете?

— Понимаю, — с плохо скрываемой ненавистью выдавил генеральный секретарь, злобно глядя на Харшоу. — Подождите, пожалуйста. — Он исчез с экрана.

Джубал прикрыл ладонью микрофон, а другой рукой поманил к себе Ларри.

— Ты же понимаешь, сынок, — прошептал он, — что я просто блефую — передатчик-то сдох. И кто там знает этого генерального — то ли он пресс-релиз сейчас издает, то ли приказ повесить нас за ноги. Так что ты беги на полусогнутых, найди другой телефон и скажи Тому Маккензи, чтобы организовал поскорее съемку, — иначе упустит крупнейшую сенсацию со времен падения Трои. Домой возвращайся осторожно — с них и вправду станется устроить третий налет.

— А как ему позвонить, Маккензи этому?

— Э-э… — На экране снова появился Дуглас. — Спроси Мириам.

— Доктор Харшоу, я принял ваше предложение. Пресс-релиз почти точно в вашей формулировке… ну, плюс мелкие детали, для большей, скажем, достоверности. — Видимо, забыв, перед какой аудиторией выступает, генеральный секретарь изобразил хитровато-простодушную улыбку Своего Парня. — Более того, я решил не останавливаться на полумерах, понимая, что вы имеете полное право настаивать на гласности и своего добьетесь во что бы то ни стало, хотя, по-моему, предварительные обсуждения глупо вести на публике. В общем, я добавил, что как только Человек с Марса отдохнет, правительство обсудит с ним проблему межпланетных отношений и что переговоры будут вестись в обстановке гласности… полной гласности. — Улыбка его стала ледяной, сейчас человек на экране даже отдаленно не напоминал «старину Джо Дугласа».

Харшоу ухмыльнулся с самым искренним восхищением: ну надо же, как этот сучий кот держит удар — мгновенно поднялся на ноги и даже из поражения извлек для себя пользу.

— Отлично, господин секретарь. Мы подтвердим каждое ваше слово.

— Благодарю вас. Теперь насчет этого Какстона. Допуск, предоставляемый прессе, к нему не относится. Пусть сидит дома, смотрит телевизор и сочиняет что там ему заблагорассудится. Но на переговорах его не будет.