Чужаки

В одно из очередных посещений базара в толпе кто-то дважды толкнул Машутку в спину. Вначале она не обратила на это внимания, но ее толкнули снова, обернувшись, она увидела рядом с собой старьевщика в лисьем треухе, в нагольном полушубке, в лаптях. Едва заметным кивком головы он звал ее за собой. Машутка двинулась за ним. Через два квартала парень свернул вправо, затем влево и, не оглядываясь, скрылся в калитке почерневшего от времени тесового забора. Машутка прошла мимо. Окольным путем дошла до штаба. И только когда стало смеркаться, осторожно постучалась в низенькую дверь избы, куда зашел старьевщик.

Увидев Машутку, выглянувший из сеней парень заулыбался и, пропуская ее вперед, шепнул:

— А мы ждали-ждали, думали, что ты уж не придешь.

— Днем нельзя было, — тихо ответила Машутка. — Мало ли кто мог увидеть.

— Хорошо. Больно хорошо, — открыв дверь в избу, согласился парень.

В простенке между двух закрытых ставнями окон на полочке горела пятилинейная лампа. Спиной к двери, согнувшись над ботинком, работал сапожник. На полу валялись обрезки кожи, пахло дегтем.

— Ну, что, Каюм, — не оборачиваясь, сказал сапожник, — кто прав оказался. Я или ты?

— Как всегда, — засмеялся Каюм. — Колдун ты и есть колдун. У тебя сам шайтан в помощниках ходит.

Поздоровавшись, Юсуп усадил Машутку на табуретку.

— Садись, Маша. Давно я тебя не видел, а ты нужна нам до зарезу, — оглядывая Машуткину обувь, сказал Юсуп. — Если есть новости, рассказывай, а пока снимай-ка сапоги. Стоптанные они у тебя, починю. На всякий случай предлог будет.

— Новостей, Юсуп, никаких нет, — снимая сапоги, ответила Машутка. — В тылу стоим, пьянством занимаемся. Потихоньку разлагаемся. Вот, пожалуй, и все.

— Это тоже не плохо, — вырезывая и примеряя набойки, сказал Юсуп. — Если поможем, еще лучше будет, — не все же сами разлагаются.

— Да, конечно, — согласилась Машутка. — Но как им поможешь?

— Подумать надо. Колесо, и то не покатится, если его не толкать.

— Их власть своими порядками подталкивает.

— И это верно, — согласился Юсуп, забивая в каблук гвозди. — Но это половина дела. Вторую половину мы должны делать. Один сдвинет, другой подтолкнет, колесо куда быстрее покатится.

— Говори прямо, что я должна делать? — спросила Машутка.

— Ух, ты! — сдергивая с лапы сапог, засмеялся Юсуп.

Горячая. Хочешь, чтобы сразу все сказали.

— А чего же тянуть.

— Верно, тянуть нечего, — надевая на лапу второй сапог, согласился Юсуп. — Так вот слушай. Нам нужно распространить среди солдат воззвание. Если можешь, помоги. А потом еще одно дело есть.

— Я свободно могу быть во всех частях. Давайте воззвание.

— Во всех незачем. Это опасно. Помоги уточнить расположение частей. У нас есть люди, они разнесут. Мы не сможем только пробраться к охране артиллерийских складов. Там придется побывать тебе. Кстати, постарайся узнать, что там есть. Это очень важно. Воззвание, если будет опасно, можешь даже уничтожить. А про содержание складов узнай как можно подробнее.

— Я сделаю и то и другое. Но вот что, Юсуп. Скажи, когда ты переведешь меня к красным. Я не хочу больше здесь находиться. Не могу…

Юсуп подал девушке второй сапог, отряхнул с коленей сор и, снимая кожаный фартук, сказал:

— Пока еще рано. Потерпи. Придет время — будешь у красных.

— Когда же оно придет. Надоело среди врагов быть, видеть их зверства и ничего не делать… Надоело ходить в предателях.

— Нет, ты не предатель, Маша. Наши знают, кто ты такая, а остальные пусть пока думают, что хотят.

— Кто наши?

— Разведка и даже командарм.

Машутка пружинисто поднялась с табуретки и сказала повеселевшим тоном:

— Хорошо! Давайте воззвание. До тех пор пока вы будете держать со мной связь, я буду оставаться здесь.

На следующий день Машутка прискакала в роту Чугункова. По приказу начальника гарнизона рота несла охрану артиллерийских складов. До десятка кирпичных строений и земляных подвалов были в несколько рядов огорожены колючей проволокой. По углам стояли наспех сколоченные тесовые будки. В них находились часовые, несущие охрану.

Чугунков встретил девушку радушно.

— Маша! Какими судьбами, что-нибудь случилось?

— Нет, просто решила навестить, — подавая руку, ответила Машутка.

— Спасибо. А я вспоминал о тебе несколько раз. Вот, думаю, приехала бы. Скучно у нас здесь. Затолкал меня сюда полковник. Хоть сдохни.

— Участок, наверное, важный, зря поручика не послал бы. Попроси, может, заменит.

Чугунков безнадежно махнул рукой.

— Черта с два. Да и когда ему этим заниматься. Не просыхает.

— Не он один, многие пьянствуют.

— И то верно. По совести говоря — все надоело, даже и опротивело. А деваться некуда…

— И это говоришь ты, поручик. Что же думают солдаты?

Чугунков поднялся. Сел рядом.

— Верно, «поручик», говорят, даже скоро капитаном буду, но я. Я… впрочем, хватит об этом. Скажи лучше, чем занимаешься.

— Почти ничем. Хожу от нечего делать по городу. Вот и к вам приехала от нечего делать. Мне говорили, что у вас тут важный объект, а взглянула — вроде пустяки.