Чужестранка

Из-под нахмуренных бровей он быстро глянул на Джейми, тот чуть заметно кивнул. Откинувшись в кресле, Колум светски промолвил:

– Может получиться прекрасное событие. Возможно, в начале следующей недели. Для фазанов рановато, а для оленя время самое удачное. – Он повернулся к Дугалу и склонился к нему. – И мой брат сможет разделить с вами эту радость. Между прочим, если вы соберетесь пойти на север, он покажет вам земли, о которых мы говорили.

– Прелестно, прелестно! – пришел в восхищение герцог.

Он погладил Джейми по ноге; тот не двинулся, хотя я заметила, как напряглись все его мускулы. Затем Джейми ровно улыбнулся, и герцог задержал руку чуть дольше, чем следовало. На этом месте его светлость перехватил мой взгляд и послал мне довольно игривую улыбку, означавшую: «Но попробовать-то надо». Я в ответ против воли улыбнулась. Никак не ожидала, но герцог мне понравился.

В поднявшейся из-за приезда герцога со свитой кутерьме я совершенно забыла о том, что Гейлис предложила помочь найти отправителя таинственного букета трав. А после истории с ребенком-оборотнем на заколдованном холме, произведшей неприятное впечатление, желание обращаться к ней у меня как-то пропало.

Тем не менее любопытство победило осторожность, и когда Джейми по просьбе Колума отправился в деревню, чтобы привести Дунканов на прием, через три дня дававшийся в честь герцога, я, конечно, поехала вместе с ним.

Так в четверг мы оба очутились в гостиной Дунканов. Хозяин неловко, но любезно пытался нас развлекать, в то время когда его жена переодевалась у себя. В целом пришедший в себя от последствий недавнего обострения гастрита Артур, однако, не выглядел особенно здоровым. Как часто бывает с толстяками, неожиданная резкая потеря веса отразилась в основном на лице, кожа которого обвисла, образовав глубокие морщины, а живот торчал под зеленым шелком жилета, как и раньше.

– Возможно, мне лучше подняться и помочь Гейлис с нарядом или прической? – предложила я. – Я привезла ей новую ленту.

Я подозревала, что мне понадобится предлог для встречи наедине, поэтому и взяла с собой маленький пакет. Предъявив его в доказательство, я вышла в дверь и, прежде чем Артур смог что-то сказать, стала подниматься по лестнице.

К нашей встрече Гейлис подготовилась.

– Входи, – сказала она. – Сейчас мы поднимемся в мою специальную комнату. Нужно поторопиться, у нас немного времени.

Я отправилась следом за ней по узкой винтовой лестнице.

Ступеньки оказались разной высоты, то и дело, особенно перед высокими, нужно было, чтобы не споткнуться, приподнимать юбки. Вероятно, решила я, либо плотники в восемнадцатом веке не умели производить точные измерения, либо имели хорошее чувство юмора.

Святилище Гейлис оказалось под крышей, в отдаленной мансарде над комнатами слуг. Его защищала дверь, открывавшаяся с помощью ключа невероятных размеров, который Гейлис вынула из кармана фартука. Резная головка ключа, насчитывавшего не менее шести дюймов в длину, была украшена цветочным орнаментом, весил ключ примерно фунт и при необходимости, думаю, мог стать хорошим оружием. Скважина и петли были отлично смазаны, и тяжелая дверь беззвучно отворилась.

Каждый дюйм маленькой мансарды с сужающимися кверху окнами, прорезанными по фронтону дома, занимали полки, уставленные кувшинами, бутылями, фляжками, флаконами, пузырьками и мензурками. Со стропил густо свисали пучки высушенных трав, аккуратно связанные нитками разного цвета; когда мы зашли внутрь, мне на макушку тихо осыпался душистый порошок.

Ничего похожего на чистоту и аккуратность нижней рабочей комнаты Гейлис – беспорядок и темнота, не нарушаемая светом из окон.

На одной из полок оказались книги, в основном старые, зачитанные, без названий. Я с интересом потрогала пальцем кожаные корешки, стоявшие в ряд. Большинство переплетов было из телячьей кожи, но несколько томов было переплетено во что-то другое, очень мягкое, на ощупь липкое и противное. Переплет одной книги, похоже, был из рыбьей кожи. Я взяла ее с полки и осторожно открыла. Текст оказался на смеси старофранцузского и еще более древней латыни, но название прочитать я смогла: «L’Grimoir d’le Comte St. Germain»[27].

В легком изумлении я захлопнула том и вернула его на полку. Гримуар. Книга о магии. Я спиной чувствовала, как Гейлис буравит меня взглядом, а, обернувшись, обнаружила на ее лице злобно-настороженную задумчивость. Что мне теперь делать с этим знанием?

– Так это не слухи? – улыбаясь, заметила я. – Ты и в самом деле ведьма.

Меня занимало, как далеко зашло ее увлечение: она в это верила или всего лишь так самоутверждалась, чтобы возместить пустоту в душе, возникшую в браке с Артуром? Интересовало меня и то, какую магию она использует – или считает, что использует.

– Ну, конечно, белую, – проговорила она. – Исключительно белую магию.

Я расстроенно подумала, что Джейми говорил чистую правду: по моему лицу любой мог прочитать мысли.

– Это прекрасно, – заметила я. – Скажем, я бы не смогла в полночь танцевать у костра, летать на метле и целовать дьявола в зад.