Чужеземец

Алан честно пробовал — чтобы не огорчать мальчика. Получилось ровно то, чего он и ожидал — судорога в желудке, мучительные спазмы — и вот ошмётки членистоногого украшают пол в пещерке.

Приносил Гармай и какие-то толстые корневища — их ещё кое-как можно было жевать, хотя казалось, будто во рту у тебя верёвка.

— А что будем делать, если они не прилетят? — спросил Гармай спустя три дня после обнаружения тайника.

Тоже ведь встала задачка. Год назад Алан, как ему казалось, выбрал замечательное место. Запоминающееся — глубокая щель между двумя здоровенными, метра в три, валунами, уткнувшимися друг в друга, словно борцы сумо. Посторонний, если ему и случится забрести в эти глухие края, нипочём не обратит внимание — тем более, что щель Алан аккуратно заткнул остатками парашюта и присыпал землёй. Ну и, разумеется, хорошенько осмотрелся, запомнил рельеф.

А спустя год оказалось, что таких «борцов сумо» здесь — прямо как в Японии.

Целый день они с Гармаем лазили по каменистым склонам, стараясь не угодить в опасную трещину, коих тут имелось в изобилии. Запросто можно сломать ногу, или, того хуже, побеспокоить змею в её тесной квартирке.

В конце концов нашли. Вернее, нашёл Гармай.

— Глянь, господин! — завопил он издали. — Кажись, оно! Тряпка тут какая-то…

Затем он с почтением взирал, как Алан разворачивает пластик, вставляет в станцию батареи. Те за год бездействия малость разрядились, но на день непрерывной работы хватило бы. А тут и нужно-то всего минут десять — ввести на миниатюрной, с пол-ладони панели, текст, задать параметры передачи. И пару секунд, чтобы сообщение ушло к орбите.

Для подстраховки повторили несколько раз, разворачивая антенну и к югу, и к северу. В принципе, это было излишним — на орбите болтается едва ли не тысяча спутников слежения, да ещё сколько-то прибавилось за год его «апостольской командировки». Уж пара-тройка их точно уловили сигнал, программы-анализаторы по ключевым меткам распознали, что это — нечто осмысленное, а не какой-то природный выплеск. Оставалось только ждать.

— Прилетят они, не волнуйся, — уверенно отвечал Алан. Нельзя было показать в голосе сомнение. — Они просто думают. Тут ведь всё непросто. Это, для примера, как если бы Высокий Дом начал войну с Ги-Даорингу. Такие решения долго принимаются.

— А меня они возьмут? — настороженно интересовался Гармай.

— Куда они денутся… — вздыхал Алан. Ему не хотелось муссировать эту тему. — Нужно им больно, чтобы ты здесь остался да про меня болтал…

Похоже, Гармая его ответ не слишком успокоил.

Во всяком случае, когда на рассвете в небе выросла жужжащая белая звезда и с диким рёвом пошла на снижение, мальчишка был довольно хмур. Если он и был поражён невиданным зрелищем, то никак этого не показал. Более того, вытащил из-под повязки «режик», подбросил его на ладони, ухватил в воздухе рукоять и небрежно сказал:

— Ну, пойдём, господин, посмотрим, какая она, твоя лодка…

— Вы слушаете меня, господин Ёлкин? — голос китайца вытащил Алана из воспоминаний. — Может, всё-таки позвать врача?

— Вот уж чего не надо, — простонал Алан. — Мне столько всего вкололи — сидеть больно.

Полковник Шевчук одарил его таким взглядом, что Алан понял: будь его, Шевчука, воля — сидеть бы раздолбаю Ёлкину как минимум на колу.

— Что ж, в таком случае мы можем продолжить беседу.

— Допрос, — уточнил Алан.

— Что — допрос? — поднял тонкие брови Ли Сун, и Алан тут же мысленно обозвал его «лизун» — уж больно мягко китаец стлал.

— Не беседа, а допрос. Зачем вы притворяетесь, господин Ли? Ведь вы же ведёте следствие.

— Не допрос, а беседа, — парировал «лизун». — И веду я не следствие, а расследование странных обстоятельств. Следствие по вашему делу будут вести совсем иные лица.

По лицам полковников чувствовалось, что оба они не прочь стать этими «иными». Но молчали — субординация. Главным здесь был китаец.

— Ладно, пускай беседа, — согласился Алан. — Задавайте вопросы.

— Мне кажется, — искоса взглянул на него китаец, — что у вас… как это по-вашему… тоже вертится на языке вопрос. Не стесняйтесь.

— Где Гармай? Мальчик с Неотерры, который вместе со мной прилетел сюда на катере?

Китаец понимающе усмехнулся.

— Не волнуйтесь, Алан Игоревич, с ним всё в порядке. Он сейчас находится… в другом помещении, вполне удовлетворяющем санитарным нормам.

— Вы его хоть покормили? — поинтересовался Алан.

— Что ж, думаете, мы звери? — пробасил Шевчук. — Стандартный рацион ему принесли, авось, не обеднеет Земля.

— Что будет с ним дальше?

— Алан Игоревич, — покачал головой китаец. — Вы же понимаете, что этот вопрос — не в нашей компетенции. Решение примут там, — он указал пальцем вверх, будто именно вверху располагались «Врата», за которыми — Земля, Женева, три белые башни Мирового Совета. — Однако должен заметить, что во внимание будет принят и тот факт, что этот подросток весьма агрессивен… насилие по отношению к члену экипажа катера… это создаёт серьёзные проблемы в плане социальной адаптации…

— Насилие… — вздохнул Алан. — А кто его спровоцировал? Об этом пилот ничего в рапорте не писал?