Чужеземная ода

Секунда уходит на то, чтобы вспомнить, кто это. Джером — библиотекарь, которого я встретила неделю назад. Любопытствуя, что он притащил мне, я беру верхнюю книгу, кладу её на стол, притягиваю стул и переворачиваю первую страницу. Но не успеваю посмотреть ни название, ни оглавление. Страницы сами начинают переворачиваться, пока не доходят до главы «Солнцестояние».

Я пробегаюсь глазами по первой странице, затем по следующей… затем ещё… и ещё… Я растворяюсь в словах и чем больше читаю, тем сильнее любопытство.

Судя по написанному, Солнцестояние — это собрание четырех основных царств: Ночи, Дня, Флоры и Фауны. И происходит оно в течение неделе перед самым долгим днём года. Это праздник обновления, который устраивают в Царстве Флоры, и его цель состоит в том, чтобы отметить возрождение жизни. Соперничество и вражда забываются на неделю, чтобы все четыре царства могли встретиться, обсудить проблемы и повеселиться.

Судя по записям, не посетить Солнцестояние — огромное табу, поэтому Малаки так упорно ходил за Десом.

Как только я закончила главу, книга закрылась. Ла-а-а-а-адно.

Я беру следующую книгу из стопки, эта о Царстве Флоры. Как и в предыдущий раз страницы переворачивается на нужную. На ней изображена красивая женщина с вьющимися, пламенно-рыжими волосами, зелёными глазами и с лозой кроваво-красных маков на руке. Мара Вердана, говориться в описании ниже, Королева Флоры, и её супруг — король ГринМэн.

Я с удивлением смотрю на картинку. На ней изображено двое?

Но присмотревшись, я увидела его. Король смешивается с зелёной листвой на заднем плане. Рядом с Королевой Флоры буквально Зелёный человек[3] с кожей светло-изумрудного оттенка, а волосы и борода более тёмного. Зато в глазах сверкает озорство.

Я долго смотрю на картинку. Мара Вердана олицетворение ярких, благоухающих цветов в расцвете сил, а ГринМэн — зарослей кустарников и мягкой травы; он — всё то в растениях, что не видно и не оценивается. Эти правители будут принимать Солнцестояние, и они же порабощают людей. Меня это очень волнует, особенно потому, что на вид правители не походили на злых или несправедливых. Точно так же, как и мой отец не казался человеком, который издевался над дочерью.

Я отталкиваю книгу.

Где Дес?

До меня доходит, что я жду почти полчаса, а он ещё не появился. Рассеяно я кручу браслет на запястье, смотря на бусины, и меня осеняет. Мне не нужно его ждать. У Деса есть эффектная визитка.

— Торговец, — произношу я в пустой комнате, — я бы хотела…

— Заняться любовью? — говорит Дес, овевая щеку дыханием. Его голос тягуч, как ирландский виски. Я оборачиваюсь через плечо, на накаченное тело Деса, закрывающее собой ряды книг. Он упирается рукой в стол и смотрит на мои губы. — Если да, ангелочек, то я с радостью всё устрою.

Он кажется таким взволнованным, и в его глазах видны искры. Мне почти стыдно за нетерпение.

— Зачем я сюда пришла? — спрашиваю я, оглядывая комнату.

— Я предположил, что ты захочешь узнать больше о Солнцестоянии.

Я вновь смотрю на него.

— Иногда меня поражает, как хорошо ты меня знаешь.

— Я — Властелин Тайн.

И смотрит на стопку книг, после чего бубнит:

— О, ты даже не добралась до самого интересного.

Затем переводит взгляд на замалёванный холст. И с шипением втягивает воздух.

— Ты дерзкая, нахальная малышка, — говорит он, кривя губы. Затем щёлкает пальцами, и холст подлетает к нему. Дес берёт его в руки и изучает потускневший образ. — Пробовала силы в живописи? — спрашивает он, выгибая бровь.

— Ты рисовал меня, — обвиняющим тоном заявляю я.

Неужели я надеялась пробудить в нём совесть? Если так, то я явно направляю усилия не в то русло.

Он опускает картину.

— Ты в курсе, что цензура убивает творчество.

— Мне всё равно.

Дес приближает лицо к моему.

— О, но если твои стоны прошлой ночью то, о чём я думаю, то тебе не всё равно на любое проявление творчества.

Мои щеки заливает румянец

— Когда отправляемся на Солнцестояние? — спрашиваю я, поглядывая на стопку книг.

— Завтра.

Я едва не падаю со стула.

— Завтра?

Теперь настойчивость Малаки обретает смысл. К слову о принятии решения в последний момент.

Дес притягивает стул, ставит его рядом, садиться и закидывает ноги на стол. После чего складывает руки на груди, блестя военными браслетами.

— Если бы прочитала книги, не удивилась бы.

— Я даже не знаю, какой сегодня день, — возражаю я. В Царстве Ночи не висят повсюду календари. — Или, если на то пошло, — продолжаю я, — сколько дней в году в Потустороннем мире.

— Столько же, сколько и у тебя.

Я с раздражением выдыхаю.

— Я не об этом.

— Сегодня семнадцатое июня, — говорит Дес.

— И не об этом.

Он бросает на меня снисходительный взгляд, затем щёлкает пальцами. Одна из книг начинает парить над стопкой, затем плывёт по воздуху и опускается в раскрытые ладони Деса. Я вопросительно смотрю на него.

— Что ты делаешь?

— Время историй, ангелочек, — говорит он. — Тебе нужны ответы, а я сегодня снисходителен, так что скормлю тебе рассказы ложкой прямо в твой греховный рот.