Чужеземная ода

В целом, толпа выглядит уставшей. Хоть и присутствуют ленивые улыбки и прикосновения, но некоторые феи прячут зевки, а разговоры больше похожи на сонный лепет.

Мары и ГринМэна нет. Их стол одиноко стоит на возвышении в дальнем конце комнаты. Я собираюсь спросить Деса, что с отношениями правителей флоры, когда в воздухе материализуются мои чёрные кожаные штаны для тренировки и через долю секунды падают на стол. Они опрокидывают пиалу со сливками и остатки кофе, большая часть одежды приземляется в блюдце с мёдом.

«Господи, прошу, скажи, что у меня галлюцинации».

— Дес, серьёзно?

Мы привлекаем внимание других. Дес потягивается, отчего из-под футболки проглядывает пресс, и совершенно не обращает внимания на взгляды.

— Тренировка через полчаса, — заявляет он.

Да он, должно быть, издевается.

— Тренировочный нацист, — бормочу я себе под нос.

— Чего? — спрашивает он.

— Ничего.

Час спустя я уже в кожаных штанах, с кинжалами по бокам и мечом в руке. Мы спаррингуемся в одном из садов рядом с кедром, в котором расположены наши комнаты. Огромное дерево высоко поднимается над нами, а на лестнице вокруг него сейчас полно приходящих и уходящих фейри ночи. В садах вдоль подпорок растут глицинии и розы, а вереск и сирень густыми гроздьями цветут под ними. Ну, они, и ещё около миллиарда других растений. Некоторые известны мне, некоторые нет.

Отступая от Деса, я наступаю на цветок гиацинта.

— Уверен, что здесь можно тренироваться? — выдыхаю я. — Я топчу сады королевы.

Дес идёт на меня, сжимая в руке меч. И ухмыляется, прыгая на камень и вперёд.

— Не притворяйся, что делаешь это случайно. — Ладно, я не слишком осторожно двигаю ногами и ещё злюсь на то, как по-собственнически она обращается с Десом. — И нет, — добавляет он, — королева вполне довольна тем, что мы тренируемся здесь, топча цветы и прочее. Кроме своих кедровых домов, она защищает лишь Заповедную Дубовую рощу.

То есть о том, где ночью мы с Десом трахались. Я бросаю взгляд на край сада, к которому примыкает часть дубовой рощи. При свете видно, что огромная роща окружает дворцовую территорию. Я никогда не пойму, почему из всего, что тут есть, защиты достойны лишь дубы.

Дес наносит удар. Я вскрикиваю, отскакивая, чтобы увернуться.

— Выпусти сирену, — доносится приказ

— Зачем? — Я задыхаюсь, уворачиваясь от очередного взмаха.

— Кое-что любопытно.

Я наношу удар клинком, но Дес успевает отскочить.

— Отстань от неё, — говорю я. Прошлой ночью она была занята, и даже таким сукам, как моя сирена, нужен отдых.

Торговец исчезает, а спустя мгновение его дыхание опаляет кожу моей шеи. Я застываю, вспоминая сон.

— Мы можем сделать всё проще… — он убирает волосы с моего плеча и касается кожи губами, — или весело. — Он понятия не имеет какой эффект производит. Ничто так не агитирует мою сирену, как страх и возбуждение, а сейчас я чувствую и то и другое. — Я мог бы медленно раздеть тебя и уложить на траву, — выдыхает Дес. — Затем раздвинул бы тебе ноги и подарил самый священный из поцелуев. — Я краснею, а он гладит рукой мой живот. — Я бы ласкал тебя, пока не довёл до грани, но не дал бы тебе освобождение, — говорит он. — Нет, пока ты не обхватила бы меня прелестными ножками за талию и не умоляла войти в тебя.

Я отталкиваюсь от Деса, а тело начинает вопить из-за лишения такого тепла. Сирена бьётся об решётку клетки, и я теряю над ней контроль.

— Я бы, как и все мои предки, взял тебя прямо здесь, где каждый может увидеть. — Господи, он так грязно действует. Дес обходит меня по кругу, приподнимая уголок губ. — Я бы хотел, чтобы они все нашли нас и увидели, как я заявляю на тебя права.

Ой, да к чёрту. Я сдаюсь. И появляется сирена, заведённая его предложением.

— Вот она, — с ликованием говорит он, отступая.

Я начинаю беспокойно ходить, следя за Десом. Всё, что он только что сказал, было лишь для того, чтобы освободить меня. Вот только я не выношу насмешек и манипуляций, если только не насмехаюсь и не манипулирую я.

Размяв шею, я несколько раз взмахиваю мечом, пока сила наполняет тело. Дес вскидывает меч.

— Привет, любимая. — Я прищуриваюсь, и он, должно быть, понимает этот жест, потому что говорит: — Знаешь, зачем я тебя призвал? — Я не удосуживаюсь отвечать. — Хочу, чтобы ты дралась со мной, — поясняет он.

Это не проблема. Я небрежной походкой направляюсь к Десу, прежняя сдержанность исчезла, заменённая первобытной жаждой мести и кровожадностью. Теперь я без прежних колебаний замахиваюсь клинком. Дес парирует удар, затем идёт вперёд, размахивая мечом. Я блокирую его удар, скрещивая наши мечи, за лезвиями которых вижу смеющиеся глаза Деса.

— Любовь моя, тебя беспокоит, когда с тобой играют?

Я бросаю на него убийственный взгляд и заостряю когти. Стиснув зубы, я отшвыриваю его меч, размахивая рукой. Дес отскакивает, уклоняясь от моего, нацеленного на ноги, удара.