Чужеземные тропы, незнакомые моря

После основательной и продуманной подготовки 21 мая 1937 года советская отечественная машина АНТ-6 стартовала с острова Рудольфа — самый северный остров Земли Франца-Иосифа — в направлении к Северному полюсу. Пилотировал самолет испытанный арктический летчик Михаил Водопьянов. На борту находилась группа ученых под руководством полярного исследователя И. Д. Папанина[413]. Через несколько часов тяжелая машина с красными звездами на крыльях благополучно совершила посадку на большую льдину в непосредственной близости от полюса. За нею последовали другие самолеты, груженные предметами снаряжения, продуктами питания и научными приборами. А через несколько дней в самом сердце Арктики возник маленький уютный поселок, снабженный всем, что было необходимо для длительной работы исследовательской группы.

Впервые в истории был на деле осуществлен дерзкий и смелый план покорения Центральной Арктики.

В одиночестве, за тысячи километров от цивилизации, четыре человека проделали то, о чем Нансен и Пири могли лишь мечтать и к чему стремиться всю жизнь. Во время долгой зимней ночи Полярная звезда в зените оставалась их ориентиром в сердце ледяной пустыни; а движение льдин, игра морских течений и ветров — смертельный враг первооткрывателей Арктики — стали теперь главными объектами исследования…

После дрейфа, длившегося 274 дня, папанинская группа оказалась у восточного побережья Гренландии, где была принята на борт ледоколов «Таймыр» и «Мурман». От льдины, первоначальная длина которой составляла 3–4 километра, после дрейфа протяженностью свыше 2 тысяч километров сохранился только жалкий осколок. Остальное растаяло. Фантастический на первый взгляд проект дрейфующей станции «Северный полюс-1» превзошел все ожидания…

* * *

…С высоты кажется, будто повертывается не самолет, а сама земля. В поле зрения, сменяя друг друга, появляются леса, скалы, озера и кое-где маленькие городки и селения, и чем дальше к северу уходит самолет, все реже и реже они показываются под крылом краснозвездной машины…

Полдень. Валерий Чкалов[414] уже восемь часов сидит за штурвалом. Давно улеглось одолевавшее его утром волнение, оно сменилось хладнокровной собранностью и вниманием. Позади колдует над своими приборами, постоянно сверяя курс, Саша Беляков. Егор Байдуков спит глубоким сном.

Валерий начинает понемногу уставать, слипаются веки, болят натруженные руки. Пора сменяться. Он будит спящего, и скоро управление самолетом берет на себя Егор. Валерий ест, запивая горячим кофе из термоса. Затем устраивается на койке. Спать, спать!.. «Стоп, ведь я не сделал записей в бортовом журнале», — вспоминает Валерий. И вот они появляются.

«…18 июня 1937 года. Сегодня утром в 4 часа 10 минут при прекрасной погоде стартовали с аэродрома Щелково (Подмосковье). Держим назначенный курс. Расход горючего нормальный…»

Валерий прислушивается. Ему кажется, будто мотор изменил свой ритм… Предостерегающе вскрикивает Байдуков. Валерий вскакивает, бросается вперед, и через секунду ему становится все ясно: пропеллер и крылья покрылись льдом. Как бы сопротивляясь непривычной нагрузке, сильнее вибрирует мотор.

— Включи антиобледенитель! — кричит Егор. Чкалов включает насос. На стекла и на пропеллер хлынул поток спирта. Лед постепенно исчезает, и сразу же прекращается вибрация. На лицах летчиков облегчение. Начинает смеркаться. Впереди надвигается черная грозовая стена облаков. Становится заметно холоднее, термометр показывает минус 24°, и в кабине, несмотря на отопление, не очень весело… Чкалов выпивает кружку горячего кофе и снова садится за штурвал. Самолет делает крен вправо, чтобы обойти циклон. Увы, в стене глухой облачности просвета не видно. Валерий оборачивается. Друзья озабоченно смотрят на него. Черная стена все ближе и ближе. За штурвал садится Байдуков.

— Мы должны прорваться, Егор. Другого выхода нет…

Байдуков молча кивает. Его лицо полно решимости. Он дает обороты мотору, и машина стрелой несется в грозу. Воздушный вихрь швыряет самолет во все стороны. Выдержит ли АНТ-25?

Во мраке черной ночи гаснет свет. Все чувства обострены до предела, летчики стараются понять, что же происходит снаружи; они буквально слышат, как самолет покрывается коркой льда.

Чкалов садится рядом с Байдуковым и, действуя насосом, поддерживает давление в антиобледенителе — самое главное, чтобы не образовался лед хотя бы на пропеллере. Машина мчится сквозь мрачные глыбы облаков…

Саша Беляков в это время занят другим. Он внимательно вслушивается в эфир — сплошной треск разрядов! — и ловит едва слышимые сигналы пеленга: они позволяют ему прокладывать курс в кромешной тьме. Только что он передал в Москву по радио: «Борт РД — 22 часа. Находимся над Землей Франца-Иосифа. Все в порядке».