Чужие

Он: Ты очень сексуальная, Кати. Очень.

Не подозревала — а он берет и выстреливает в меня этим типа «и тебе спокойной ночи».

Гад такой. И как теперь заснуть.

Не фиг спать — об этом «пинает» меня звонок:

— Че не спишь? — для проформы осведомляется Рик.

— Засыпаю, — вру я.

— Ты забыла кое-что у меня.

Он не уточняет, что «кое-что» — это трусики, но — по его голосу слышу — сам от этого подогревается.

Потом отдашь. В следующий раз. Я сама заберу — ничего из этого не хочется произносить вслух.

— Давай завезу.

— Когда?.. — (на фиг спросила?..)

— Сейчас.

Похоже, его излияния про мою сексуальность завели не только меня. Его тон решителен и не терпит возражений. Меня спасает только то, что он не знает, где я живу.

— Это не срочно. Заберу потом.

— Как это, б л я т ь, не срочно?!

Ого, видать, ему срочно. Но несмотря на мат, которого он со мной не стесняется, вопрос этот задан не агрессивным тоном, а, скорее, с любопытством.

— У меня есть еще, — говорю.

— Так мне тогда в отсутствие тебя подрочить на твои трусики?

— Слушай, ты охренел совсем? — спрашиваю я с деланно зловещим спокойствием, хоть все это меня вообще-то веселит и возбуждает немножко. — Тебе похер?

— Что — похер?

— То, на что это похоже.

— Что конкретно?

— Базар твой безобразный? Грубости?

— Давай, детка. Наконец-то раскрутил тебя на эмоции. Реальные, — слышу, как он улыбается, «вижу» эту улыбку, как сегодня в дверях, когда сбежала от него. — Давай еще. Эх-х…

— Че вздыхаешь? — наезжаю больше для проформы.

— Жа-алко, что тебя нет рядом.

Признаться, мне тоже жалко. Поэтому как можно резче и «рассерженнее» обрываю разговор. При этом чувствую, что от моих, как он их назвал, эмоций, ему теперь тепло. Тепло это бесконтактно, но четко вливается в меня. С этим теплом я засыпаю.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Сюрприз. Физмех

На следующий день меня ждет сюрприз. Когда, спотыкаясь, бреду открывать трезвонящую, как зараза, дверь, мне его так и объявляют:

— Сюрпри-и-из!!!

В дверях стоит папа. Он приехал, чтобы поменять у меня аккумулятор и ради такого случая привез с собой Эрни — брата, из-за которого, как-никак, все и случилось. Правда, сегодня отец скажет мне: «Катика, да «свет» тут ни при чем, просто время ему пришло».

Сейчас я выразительно смотрю на обоих — мол, я ценю и все такое, но еще офигительно рано, я — в пижаме, потому что сегодня праздник-день-Воссоединения, посему и выходной.

Но, конечно, придется их впустить и напоить чаем, накормить завтраком, которого у меня нет, потому что минуту назад я крепко спала, привести себя в порядок, пока они будут его есть. Ненавижу сюрпризы.

Впрочем, они привезли булочки, а Эрни обнаруживает умение обращаться с электрочайником.

«Отхожу» позднее, когда, шурша октябрьской листвой, неспешно идем в гараж.

— Ну-с, чего новенького? — спрашивает папа, подразумевая работу.

Эрни плетется рядом, тыкаясь в сотку — на мою работу ему наплевать.

Новенького хоть отбавляй, но вот «интересненького»…

Папа у меня — завкафедрой в ТУ по «физмеху» — физике трения и механике.

Мои «дома» его не очень интересуют, ну, максимум, если начинаю рассказывать про сейсмоизоляцию. Поэтому я отфильтровываю, сокращаю количество «новеньких» до одного, да и то — нулевого и, по сути, «старенького» и в итоге рапортую в крайне сжатой форме:

— Вокзал в Бланкенбурге все стоит и с места не cдвигается.

— Мгм… — сочувственно покачивает головой папа.

Соображаю, что могла бы еще рассказать ему про намечающуюся командировку не куда-нибудь, а на Йеноптик — все-таки «микроскопы-лазеры» и легендарный «Карл Цейс». Хотя зачем — там ведь тоже «купи — продай», вернее «купи — перестрой».

— Пап, ты, случайно, не в курсе, у вас в уни какая компания у химиков лабораторный комплекс перестраивала?

— У химиков? — удивляется папа. — Ах, да, я, кажется, видел, что им ремонтировали там что-то…

Ясно. Тогда не стоит утомлять папу Йеноптиком.

— Значица, тэкс… — папа вытащил новый акку из багажника своего «хайлендера», припаркованного на соседнем месте от моего. — Сын, помогай…

«Сын» ушел в себя и от этих слов только вздрагивает.

Пока Эрни пытается определиться, к нему обращались, не к нему, его-наш отец сам находит ключ и отсоединяет старый аккумулятор. Наверно, рад, что Эрни вообще смотрит.

Не спрашиваю, требуется ли, может быть, моя помощь — привыкла, что хронически «не требуется». Там и помогать-то нечего — у папы, хоть он и профессор, все выглядит так просто.

Как бы там ни было, в этот момент звонит Рик.

— А?.. Чего?..

В гараже у меня плохо ловит, но я все же разбираю, что Рик с места в карьер настойчиво и недвусмысленно предлагает встретиться сегодня, сейчас, скажем, у него, чтобы много позже, скажем, завезти меня ко мне и таким образом встретиться и у меня. Заодно и узнать, где я живу.

— Нет, — отказываюсь вполголоса, — сегодня не могу.

— Почему — работаешь?

— Нет, по праздникам я не работаю, — отрезаю я — и пугаюсь: отец, неодобрительно покачивая головой, ворчит:

— Вы-ход-ной потому что. Вы-ход-ной — какая, к чертовой матери, работа?..