Чужие

Я начинаю размышлять: либо он, Рик, настолько занятой, что даже сегодня работает, но это — вряд ли, либо ему до такой степени нечем заняться, что он потерял счет дням и даже про праздник забыл.

— Правильно, не хер, — говорит он, спокойненько этак.

Недоумеваю: это у него такая ледяная ярость от того, что ему сегодня не дадут и не покажут хату, в которой обитают, или ему положить — просто звякнул по пятому или десятому номеру в списке, не прокатило тут — пошли обзванивать дальше?

Кто ж его знает. Конечно, может, он просто сказал то, что хотел сказать — одобряет, что я отдыхаю по выходным. Не больше и не меньше.

Не успеваю определиться, к какой версии склоняюсь.

— Сис, эт кто?.. — бездумно спрашивает заскучавший Эрни, чья заинтересованность аккумулятором не выросла ни на йоту.

— Какой еще «сис»? — не оборачиваясь, переспрашивает папа. — Сисадмин?.. Чего ему неймется…

Рик ъсухо прощается.

У меня екает сердце, и все внутри обваливается, как при землетрясениях из папиных лекций. Чувствую себя по-настоящему застуканной.

Эрни говорит, преувеличенно подмигивая, что из-за «меня» и «моих» авто-болячек им с папой придется с опозданием присоединиться к грилю, устраиваемому сегодня по случаю дня рожденья — не Эрни, он у нас апрельский. Наверно, у младшей Леи отмечают, моей единокровной сестры, той, что Пина родила отцу «после Эрни». Хотя, может, и у старшей Паулы, той, что папе не родная, но тоже дочь, также любимая, воспитуемая и опекаемая. У нее тоже в октябре, кажется.

В любом случае Эрни не только не парится, а рад будет, если они сильно опоздают — все равно свалил бы оттуда поскорее.

Папа все сделал и просит завести.

Он еще немножко расспрашивает меня о «торможении» бланкенбургского вокзала. Увы, торможение это никак не связано с трением, и лишь чуть-чуть — с износом. Мне и рассказывать неловко про то, что просто «гребаные поставщики не поставляют, потому как из-за короны попали сами». Мне так хотелось бы хоть раз порассказать ему о чем-нибудь более возвышенном и хотя бы в теории представляющем хоть какой-то интерес для его сложных теоретических задач.

Впрочем, папа принимает к сведению мою «прозу жизни» так же, как некогда принял к сведению мой выбор профессии: рассеянно кивает.

Если на дорогах более-менее, возможно, они еще успеют в срок… То есть, к прибытию молодого человека Паулы. Сегодня она должна была привести его знакомиться с родителями.

— Знакомиться — громко сказано. Мать, — (Пина, то есть), — с ним давно знакома.

— Не одноклассник хоть?.. — шучу.

Папа не замечает шутки и снова рассеянно кивает:

— Соседей сын, жили возле нас, переехали. Э-э… Катика, так, а поехали с нами?..

Папа приглашает от чистого сердца, хоть и спонтанно, но пора уж наконец-то отпустить его.

В знак благодарности за то, что он возился со мной сегодня, я отказываюсь. У меня и подарка-то нет, к тому же, думаю вдруг, я не люблю Паулу, а она — меня. Всегда так было. Она не расстроится, если я не приеду.

Мой отказ долетает до ушей Эрни, и этот говнюк еле заметно злорадно улыбается. Папа не настаивает.

На обратной дороге мне хочется сделать круг — пройтись по улицам. Проветрить мозги.

Да, думаю, новый аккумулятор — это, конечно, супер, но не такой же ценой. Ведь папа, в отличие от Эрни, не собирался откашивать от семейного праздника. Теперь он считает, что я потребовала втянуть его в эти ремонты…

Звонит мама. У меня перед ней должок про «вчерашнее», хоть про кувыркания с Риком рассказывать я, разумеется, не собираюсь.

Насчет «сегодняшнего» гружусь настолько, что даже от мамы не утаиваю:

— Интересно, кто доложился папе. Не иначе как Эрни раскололся. Анонимизировал места, лица.

Мама тактично молчит. Ах, вот оно что.

Мои загрузы удесятеряются:

— Мам, а зачем?..

— А что?

— Я бы справилась.

— Да прям! Катька, вот что ты постоянно! — сердится мама. — На черта «справляться»!

На черта быть одной, когда «даже мужика рядом нет», чтобы, ну, к примеру, аккумулятор поменять. Так, что ли? Обидно и необоснованно — сейчас я действительно чувствую, что одна. Что бы там он, Рик, ни говорил и ни писал и что бы со мной ни делал. И кто он, вообще, такой, этот Рик.

Но мама сейчас, видимо, не об этом, хоть это тоже излюбленная тема.

— Вечно тебе будто неудобно перед ними — а это тоже твоя семья.

Вторая семья. Так, где тут кнопка «выкл.»? Раньше на советских электроприборах была, я знаю, мне рассказывали.

А тут нет такой кнопки — потому ли у меня вырывается:

— Я-то хоть…

И все. И я не продолжаю.

Я-то хоть — что? Бываю у них? Общаюсь?.. Маме, интересно, какого с ними общаться?

Дура. Я, которая. У нее-то, у мамы давно своя жизнь и в этой жизни есть только я и никакой второй семьи там нету. И мама прекрасно справляется.

А отец — для нее это дело прошлое. Потому и позвонила ему с такой легкостью, попросила решить вопрос. Папа по-своему обыграл для дочки — сюрприз, мол. А я не неблагодарная стерва, просто сюрпризов не люблю.

Помимо этого, я еще и большая, мать ее, девочка, поэтому разруливаю:

— Ниче, мам. Все нормально.

— Ну вот и хорошо.