Чужие

Замысловатые камеры варьировались в размерах от полуметра в диаметре до дюжины метров в поперечнике. Все они были соединены между собой хрупкой на вид паутиной, которая при ближайшем рассмотрении оказалась такой же прочной, как стальной кабель. Тоннели образовывали настоящий лабиринт, а странные конические впадины испещряли пол. Этот материал так точно мимикрировал под местные механизмы, что было сложно сказать, где заканчивалось дело рук человеческих, а где начиналось нечто совершенно иное по природе. Кое-где новые дополнения почти копировали станционное оборудование, но определить, было ли это сделано с умыслом или просто являлось слепым подражанием, никто не мог.

Весь этот поблескивающий комплекс уходил в глубину уровня «C», насколько доставали видоискатели солдат. Хотя эпоксидообразная масса заполняла все доступное свободное пространство, она, похоже, никак не мешала работе станции. Механизмы по-прежнему гудели, занимаясь преобразованием воздуха Ахерона, и гетероморфные образования, заполнившие большую часть нижнего уровня, им не препятствовали.

Из всех наблюдателей только у Рипли возникла идея относительно того, на что именно наткнулись морпехи, и она мгновенно онемела от ужаса, способная только таращиться в монитор и вспоминать.

Горман бросил случайный взгляд назад и заметил выражение ее лица.

– Что это?

– Я не знаю.

– Ты знаешь хоть что-то, а это больше, чем знает любой из нас. Ну же, Рипли, давай. Прямо сейчас я бы отдал сотню кредитов за компетентное мнение.

– Я правда не знаю. Кажется, я однажды видела что-то похожее раньше, но я не уверена. Это какое-то другое. Более сложное и…

– Окей, тогда дай мне знать, когда у тебя мозги снова заработают, – лейтенант разочарованно отвернулся от нее к микрофону. – Продолжайте двигаться к цели, сержант.

Солдаты возобновили движение – лучи их фонарей отражались от стекловидных образований на стенах вокруг. Чем дальше они заходили в лабиринт, тем больше казалось, что все это не построено, а скорее либо выращено, либо является продуктом секрета желез. Лабиринт напоминал какой-то гигантский орган или кость изнутри. Не человеческий орган и не человеческую кость.

Каким бы ни было его назначение, но это структурное дополнение собирало избыточное тепло от ядерного реактора. Пар от воды конденсировался, капал вниз, образовывал лужицы на полу и шипел вокруг. Станция дышала.

– Впереди небольшой просвет, – Хикс сделал панорамный обзор камерой. Отряд входил в широкий отсек с куполом – материал и внешний вид стен здесь резко менялся. Стоило отдать должное подготовке: ни один из морпехов не потерял самообладания. Только Рипли пробормотала «О, Боже», а Бёрк пробормотал какое-то ругательство.

Камеры и фонари осветили обширное помещение.

Вместо гладких стен с округлыми изгибами, вдоль которых они шли до того, стены здесь были шершавыми и неровными. Они образовывали что-то вроде грубого барельефа, составленного из найденных в городе обломков: мебель, проводка, твердые и жидкие компоненты, части разломанных механизмов, личные вещи, разорванная одежда, человеческие кости и черепа – все сплавленное вместе этой вездесущей, прозрачной, похожей на эпоксидную смолу субстанцией.

Рукой в перчатке Хадсон провел по одной из стен, небрежно коснувшись скопления человеческих ребер. Он ковырнул смолистую поверхность, но едва ее поцарапал.

– Когда-нибудь видел что-то подобное?

– Я – нет, – Хикс сплюнул бы, если бы было куда. – Я не химик.

Все ждали, что выскажется Дитрих, и так она и сделала:

– Похоже на что-то вроде секретированного клея. Рипли, твои злодеи этой штукой плюются, или что?

– Я… я не знаю, как это производят, но я видела такое прежде – в куда меньших количествах.

Горман сжал губы – способность к анализу в нем одержала верх над первоначальным потрясением.

– Похоже, они разорили колонию ради строительных материалов, – он указал на изображение, передаваемое камерой Хикса. – Тут впаяна целая кипа пустых дисков памяти.

– И переносные энергоячейки, – Бёрк указал на другой монитор. – Дорогущие. И все разломаны.

– И колонисты, – добавила Рипли. – После того, как они с ними покончили.

Она посмотрела вниз на маленькую девочку, стоявшую рядом с серьезным выражением лица.

– Тритончик, тебе лучше посидеть впереди. Иди.

Ребенок кивнул и послушно направился в кабину водителя.

По мере того, как солдаты шли дальше, пар на уровне «C» сгущался все сильнее. В придачу к этому повысилась и температура.

– Тут жарче, чем в печи, – проворчал Фрост.

– Да уж, – с сарказмом согласился Хадсон. – Но это же сауна, а не баня!

Рипли посмотрела влево. Внимание Бёрка и Гормана было поглощено видеоэкранами. Слева от лейтенанта располагался небольшой монитор с графическими данными по нижнему уровню станции.

– Они точно под главными теплообменниками.

– Ага, – зачарованный, Бёрк не мог оторвать глаз от изображения с камеры Эйпона. – Может, этим организмам нравится жара? И поэтому они построили…

– Я не об этом. Горман, если твоим людям придется пользоваться оружием, они разрушат систему охлаждения.

Бёрк мгновенно сообразил, куда клонит Рипли.

– Она права.