Чужие

– Нет, если верить его биопоказателям. Впрочем, вряд ли можно по ним судить. Я уверен, что он даст нам знать, как только восстановит контроль над гортанью. Кстати, я выделил яд. Любопытный состав. Особый мышечный нейротоксин. Воздействует только на нежизненно-важные участки системы и не препятствует дыханию и кровообращению. Мне интересно, корректируют ли эти существа дозу для разных потенциальных носителей инстинктивно?

– Спрошу кого-нибудь из них при первом же удобном случае, – пока она смотрела, одно из век лейтенанта поднялось полностью, после чего снова опустилось. – Или это был непроизвольный спазм, или он мне подмигнул. Ему становится лучше?

Бишоп кивнул:

– Кажется, метаболизм перерабатывает токсин. Он мощный, но похоже, что тело в состоянии с ним справиться. Это уже видно по его моче. Удивительный механизм – человеческое тело. Оно хорошо приспосабливается. Если оно продолжит без пауз выводить яд, то вскоре лейтенант должен прийти в себя.

– Давай-ка разберемся: чужие парализовали колонистов, кого не убили, тех унесли на станцию преобразования атмосферы и поместили в коконы, чтобы они стали носителями для таких, как те, – Рипли указала в глубину комнаты, где в трубках стаза содержались лицехваты. – Что означает большое количество этих паразитов, верно? По одному на каждого колониста. Больше сотни – во всяком случае, если оценивать уровень смертности во время последней битвы в одну треть.

– Да, это правдоподобно, – с готовностью согласился Бишоп.

– Но эти твари, паразитическая форма лицехватов, они появляются из яиц. Так откуда взялись все эти яйца? Когда тот парень, что первым нашел корабль, об этом докладывал, он сказал, что внутри куча яиц, но он так и не сказал, сколько их было, а следом туда никто не пошел, чтобы пересчитать. И жизнеспособными там могли быть не все яйца. Я к чему: судя по произошедшему в колонии, не думаю, что у первых чужих было время притащить сюда яйца из корабля. А значит, они должны были взяться откуда-то еще.

– Это главный вопрос дня, – Бишоп развернул кресло, чтобы посмотреть на Рипли. – Я раздумываю над ним постоянно с того момента, как мы выяснили подлинную природу случившейся беды.

– И у тебя есть какие-нибудь идеи, светлые или не очень?

– Без дополнительных достоверных доказательств это только предположение.

– Ну, так давай, предполагай.

– Мы можем допустить наличие некоей параллели с определенными видами насекомых, организованными по принципу роя. К примеру, колония муравьев или термитов управляется единственной самкой – королевой, которая является источником новых яиц.

Рипли нахмурилась. Ее разум оказался не готов прыгнуть из межзвездной навигации в область энтомологии.

– Разве королевы насекомых не появляются из яиц сами?

Синтет кивнул:

– Абсолютно верно.

– А что, если на борту корабля, что принес сюда этих тварей, не было королевского яйца?

– У социальных насекомых нет такой вещи, как «королевское яйцо», пока рабочие не решат его создать. Муравьи, пчелы, термиты – все они, по существу, используют один и тот же метод. Они выбирают обычное яйцо и кормят формирующуюся внутри куколку специальной пищей, богатой определенными веществами. У пчел, к примеру, она называется королевским желе. Химические вещества в желе изменяют строение вызревающей куколки таким образом, что в конце появляется взрослая королева, а не еще один рабочий. Теоретически, можно использовать любое яйцо, чтобы получилась королева. По каким признакам насекомые выбирают определенные яйца, мы до сих пор не знаем.

– И ты говоришь, что одна из этих тварей откладывает все яйца?

– Ну, не совсем такая, как те, что мы видели. Если аналогия с насекомыми верна, то могут быть и другие сходства. Королева чужих, по аналогии с королевой муравьев или термитов, может быть крупнее существ, с которыми мы до сих пор сталкивались. Брюшко королевы термитов так раздуто от яиц, что она не способна передвигаться сама. Ее кормят и обслуживают рабочие, спаривают с трутнями, а защищают ее высокоспециализированные воины. Заодно, она достаточно безобидна. С другой стороны, пчелиная матка куда опаснее любой рабочей пчелы, потому что может жалить многократно. Она – средоточие их жизней, и – буквально – мать их общества. С третьей стороны, нам повезло, что аналогия не полная. Муравьи и пчелы развиваются из яиц напрямую – в личинку, затем в куколку, а потом во взрослое насекомое. А каждый зародыш чужого, чтобы вызреть, нуждается в живом носителе. Иначе к этому моменту они бы уже покрыли весь Ахерон.

– Удивительно, но это не слишком меня ободряет. Эти твари куда крупнее любого муравья или термита. Они могут быть разумными? А эта гипотетическая королева? На «Ностромо» мы этого так и не решили – были слишком заняты, чтобы не дать себя убить. На размышления оставалось не слишком много времени.

– Трудно сказать, – Бишоп задумался. – Но над одной вещью поразмыслить стоит.

– Над какой?