Чужие души

Что же сделал не так человек на любительском снимке, чтобы насильственно уйти из жизни? Обычно так рвут фотографии женщины после ссоры или развода, оставляя только свою часть, а ту, другую, с виновником всех несчастий, без сожаления выбрасывают в мусорное ведро, предварительно изорвав на мелкие кусочки. Но здесь был другой случай. На другой половине фотографии остался кто-то, кому улыбался мужчина. Скорее всего, там была женщина и, надо полагать, тоже веселая и счастливая.

Мужчина еще некоторое время смотрел на снимок. Потом прикрыл на мгновение глаза и, профессионально зафиксировав в памяти лицо, вернул фотографию Задонскому. С этой минуты человек с обрывка фотографии превратился в фигуранта.

— Где он сейчас?

— За рубежом. Когда будет возвращаться, я сразу позвоню. Хорошо бы решить вопрос по пути из Борисполя в Киев. Можно дело обставить как ограбление, а еще лучше как ДТП.

— Может, вы тогда все сами и сделаете? — тихо спросил мужчина. — Притом бесплатно.

Антон встретился взглядом с исполнителем заказа и не нашелся, что ответить. В глазах последнего мелькнуло что-то такое, от чего Задонскому захотелось поскорее покинуть Голосеевский парк и забыть о встрече как о страшном сне. И если бы не звонок Елены, он бы поехал прямо домой и с удовольствием выпил бы в одиночку. Но в центр надо обязательно ехать, если не хочет, чтобы Елена окончательно вынесла ему мозги.

Было утро субботы. Где-то в коридоре дребезжал звонок. Саша открыла глаза и прислушалась. В дверь звонили так настойчиво, как звонят, когда соседи заливают квартиру этажом ниже.

Ей снился Стрельников. Сон был настолько реальным, что она успела ощутить прикосновение его рук. Саша с сожалением набросила халат и направилась к двери, надеясь, что непрошеный гость ушел. Звонок противно затрезвонил в сотый раз. Она тихонько, стараясь не выдать своего присутствия, подошла к двери и прильнула к глазку. На лестничной площадке, прямо перед дверью, стоял мужчина и явно не собирался никуда уходить. Она открыла дверь, а сон продолжался…

Знакомая дорожная сумка распласталась на полу. Перед ней стоял Стрельников.

— Ты? — это все, что она успела сказать, перед тем как утонуть в его объятиях.

…Вторую половину дня они гуляли по городу. Роль экскурсовода ей удавалась куда лучше, чем роль гостеприимной хозяйки с пустым холодильником. Сначала они поехали на Крещатик. Главная улица Киева Стрельникова не впечатлила. Все было шаблонно и нарочито. Безликие современные постройки казались равнодушными.

— Тебе совсем не нравится? — Саша легонько толкнула в бок Стрельникова.

— Безликость не имеет исторического прошлого, — философски изрек Стрельников.

Потом они, проигнорировав фуникулер, медленно пошли вверх до Почтовой площади и дальше до самой Андреевской церкви.

— Вот это красота! — ожил Стрельников.

— Согласно легенде, на месте Днепра когда-то было море. Апостол Андрей, придя в эти земли, поднялся на холм, установил на нем крест и предрек появление великого города. После этого морские воды отступили, а часть воды, как гласит легенда, спряталась под этой Андреевской горой.

Саша опять счастливо прижалась к Стрельникову.

— Ты заметил, что в Андреевской церкви нет колоколов? Знаешь, почему?

— Почему?

— Считалось, что, как только ударит колокол, вода проснется и затопит город.

— И откуда ты все знаешь?

— Пересказала слова экскурсовода, — призналась Саша.

— С легендами все понятно. А теперь рассказывай тайны своего мадридского двора.

Стрельников остановился, и праздношатающийся народ начал их обтекать, как волны Днепра. Саша сделала шаг. Низкий каблук ботинка застрял, казалось, в единственной выбоине на всем Андреевском спуске, и она упала на одно колено. Стрельников подхватил ее, но коленка засаднила. Напряжение последних дней дало о себе знать, и она расплакалась.

— Саша, тебе больно или джинсы жаль? Если причина — штаны, то потертость смотрится органично. Поверь мне.

— Потертость на одной коленке никак не может смотреться органично. Органично — это когда две одинаковые. Выходит, что… Павел, почему глупые мысли мне приходят в голову в самый неподходящий момент? При чем здесь потертость на джинсах, — Саша, уткнувшись в плечо Стрельникова, заплакала навзрыд. — Мне так плохо. Отец прав: в центре действительно что-то должно случиться. Я чувствую, как там притаилась смерть. Кто-то обязательно умрет, и не один. А я ничего не могу сделать. Я не знаю, что делать.

— Может, все еще обойдется? — безнадежно спросил Стрельников.

Чтобы не стоять посреди улицы, они зашли в ресторан под названием «Кот Бегемот».

Саша ковырялась в тарелке, наблюдая, как за окном к дому-музею Булгакова подошла небольшая группка экскурсантов. Некоторое время они что-то обсуждали, а потом появился экскурсовод, и они все вместе зашли в дом.

— Почему ты ничего не ешь? Невкусно?

— Вкусно, но нет аппетита. Совсем не хочется есть. Закажи кофе.

— Саша, я буду с тобой столько, сколько понадобится. Но не больше недели. Отпуск ограничен.