Чужие-II (Планета отчаяния)

- Но мы не совсем понимаем, что там происходит, - подхватил Берт. Может, на этой планете просто испортился передатчик, оборвалась связь. Но если ситуация сложилась по-другому, вы будете нам нужны как консультант...

Берт изучал реакцию Рипли на эти слова, словно перед ним был неодушевленный объект.

- Извините, мне некогда с вами разговаривать, - попробовала поставить точку Рипли. Эти двое уже надоели ей. - Мне нужно идти на работу.

- Я слышал, вы устроились на погрузчик? - спросил Берт.

Эта профессия не считалась престижной.

- Да. - Рипли постаралась не заметить унижающего подтекста.

- Управляете погрузчиком, транспортером? - не отставал Берт.

- Ну и что? - холодно спросила Рипли. Во всяком случае, эта работа немного спасала от тяжелых воспоминаний. Мощь погрузчика, частью которого она становилась всякий раз во время работы, заставляла забывать о собственной слабости, словно это ее собственные руки шутя поднимали и переносили многотонные грузы.

- Ничего. - Шпилька не сработала, и Берт изменил тактику. - Я рад, что вы снова занимаетесь нормальной деятельностью. Вам повезло, что удалось найти хоть такую работу. В этом нет ничего плохого. - Он присмотрелся к выражению ее лица и решил, что можно продолжать. - А что бы вы сказали, если бы вас восстановили в звании летчика-астронавта? Компания готова вернуть вам ваше звание и вашу работу...

- В том случае, если я полечу на эту планету?

Вопрос Рипли был скорее риторическим. Лишь на какую-то секунду гордость взыграла в ней, но груз воспоминаний задавил эту гордость на корню.

Окровавленная морда монстра, разрываемые тела, безысходность, от которой некуда было деться, - можно ли сравнить с этим мелкие детали карьеры, которая никому не нужна, в том числе и ей? Жизнь дороже... Только идиот может сравнивать подобные вещи.

- Да, в том случае, если вы полетите, - улыбнулся Берт. Он был уверен, что добился своего. Он всегда добивался своего. - Вам дают прекрасный шанс. Слетаете туда, посмотрите, - я думаю, для вас это будет лучше всего и поможет вам избавиться от ужасов.

- Спасибо, - отрезала Рипли. - Я только что была у психиатра.

- Я знаю, - ослепительно и нагло ухмыльнулся Берт. - Я читал заключение: каждую ночь вы просыпаетесь от кошмаров, мокрая от пота...

- Я сказала: я никуда не полечу, - перебила его Рипли. Что он копался в ее личных делах, знает то, что не предназначено для третьих лиц, взбесило ее больше всего. - И на этом разговор окончен, так что, пожалуйста, уйдите.

Лейтенант Горман вопросительно посмотрел на нее.

"И все же она симпатичная".

- Я туда не вернусь! - не унималась Рипли. - Но даже если бы я туда полетела, то ничем бы не смогла помочь.

- Ну хорошо, хорошо. - Берту не хотелось показывать Горману, что он терпит поражение, и поэтому он поспешил сделать вид, что решение Рипли вполне его устраивает. Во всяком случае, почти.

Теперь ему осталось только сказать последнее слово, которое обязательно должно было остаться за ним.

- Будьте добры, подумайте все-таки об этом предложении...

- Спасибо за кофе, - глуховатым голосом сказал лейтенант, поднимаясь.

Рипли молча посмотрела им вслед.

Нарушители покоя удалились, но их визит сдвинул что-то в ее душе.

Зачем они заставили все вспомнить?

Рипли села, продолжая смотреть на дверь. Ей не хотелось больше идти на работу. Пусть выгоняют... какая разница, если жизни все равно нет, если в душе навсегда поселился эмбрион тоски и страха.

Эмбрион? Даже ассоциации все еще те...

5

На этот раз ей снился целый город. Чьи-то квартирки с мирно сидящими за столами семействами: нарядные дети, матери в хрустящих белых передничках, солидные отцы семейств, раскуривающие трубки, мудрые лица дедушек и добрые - бабушек... И всякий раз потолок в комнате начинал стекать на пол тягучей слизью, стены трещали под ударами когтистых лап, пока в проем не врывались, снося все на своем пути, знакомые чудовища, и белый цвет накрахмаленной скатерти скрывался под кровавыми остатками их пиршества.

Эти добрые люди, родные, хотя и незнакомые, приглашали ее в свои семьи - и она приводила к ним смерть. Смерть шла за ней по пятам и доставалась другим - невинным, чистым, не созданным для подобных зрелищ...

Впервые Рипли закричала не оттого, что оказалась в объятиях щупалец и "птичьих" когтистых лап, а оттого, что в них попадали другие, а она была бессильна помешать этому.

Только самые первые кошмары отличались такой силой и яркостью.

Некоторое время Рипли тяжело дышала, сев на кровати. Где-то возле кормушки возился Джонси. Тоже своего рода член семьи.

Ее семья... Джонси и она - двое, которые по-настоящему нужны друг другу.

И снова Рипли почувствовала душевную боль, но уже другую, щемящую и почти нежную. Семья... как ей не хватало семьи! Того, что является неотъемлемой частью жизни каждого человека. То инопланетное чудовище не лишило ее конкретных родственников - оно отняло возможность иметь их вообще. Она не сможет стать частью чьей-то семьи, чтобы не взвалить на других свою вечную боль.