Чужие интриги

– Черта с два! – фыркнула Барри. – Мы ведь говорим о преднамеренном убийстве первой леди, не так ли? И я, как законопослушная гражданка, просто не имею права стоять в стороне. И вообще, это ведь ко мне она обратилась за помощью! Если бы я сразу обо всем догадалась, сейчас она была бы с отцом, в безопасности. Но я напортачила, и она по-прежнему остается в лапах у мужа-тирана. К тому же по его милости я потеряла все, что любила – Кронкайта, дом, работу. Поэтому я объявляю вендетту этому сукиному сыну, окопавшемуся в Белом доме. Пусть молит бога о пощаде, потому что от меня пощады он не дождется. Теперь я его самый злейший враг. Враг, которому нечего терять.

– Кроме собственной задницы, – ухмыльнулся Дэйли.

– Нет, – отрезала она. – Кроме тебя.

– Только не нужно смотреть на меня такими глазами, детка, не то я расплачусь. По-моему, у вас обоих мозги набекрень, – объявил Дэйли, окинув Барри с Греем выразительным взглядом.

– Но мы же не можем допустить, чтобы все это сошло Мерриту с рук?

– Ты спятила? Вы что, никого, кроме себя, не слышите? Между прочим, речь идет о президенте Соединенных Штатов! Самая высокая должность в стране, один из самых влиятельных людей на планете. Рискнешь встать у него на дороге – и ты труп.

Барри покосилась на Грея и прочла в его глазах упорство, не уступающее ее собственному. По странной иронии судьбы то, что раньше едва не превратило их во врагов, теперь сделало их если не друзьями, то союзниками.

– Если Меррит планирует меня убить, – снова повернувшись к Дэйли, сказала она, – то пусть не думает, что я сдамся без боя. Но вот подвергать опасности тебя я не хочу. Уезжай из города.

– Сегодня же вечером, – поддержал ее Грей. – Собирайте вещи и вперед.

– Куда тебе больше хочется, Дэйли? Может, в Мексику?

– Чтобы уже на границе подцепить дизентерию? Нет уж.

– Тогда, может, на Багамы?

– У них там, на Карибах, что ни день, то ураган. Или вы новости не смотрите?

– Как насчет Австралии?

– Никуда я не поеду, – отрезал Дэйли. – Хотите, чтобы я пропустил все веселье? Не дождетесь!

– Веселья не будет, Дэйли, – помрачнев, заявил Грей. – Эти парни шутить не любят. Для них это просто бизнес. Вот и мы должны думать так же. Не терплю мелодрам, но, боюсь, речь в данном случае о жизни и смерти.

– Я и так уже одной ногой в могиле, – буркнул Дэйли, окинув взглядом свою убогую комнату. – Кроме Барри, мне нечего терять. Ни детей, ни семьи у меня нет. А так, если я погибну, пытаясь вам помочь, меня хотя бы будут помнить.

Барри бросилась к нему, поцеловала в макушку.

– Ты дряхлый, старый и некрасивый – и все-таки я люблю тебя!

– А ну прекрати разводить сырость! – прикрикнул Дэйли, пытаясь отпихнуть Барри. – Ладно, Бондюран, решено. Итак, с чего начнем?

Глава 28

На пороге дома появился мужчина, и Барри лучезарно улыбнулась.

– Здравствуйте, мистер Гэстон. Помните меня?

– Вас забудешь! – недовольно проворчал сын покойной Джейн Гэстон. – Что вам от меня нужно?

– Это вам, – промурлыкала Барри, вручая ему горшок с голубой гортензией. – Не возражаете, если я войду?

Мистер Гэстон помялся, явно гадая, стоит ли вообще с ней разговаривать. Потом неохотно посторонился.

– Только ненадолго.

На вид Ральфу Гэстону было слегка за тридцать. Весь он был какой-то мягкий, уютный – мягкие, обходительные манеры, пухлый, мягкий живот. Аккуратный кирпичный домик его располагался в самом центре квартала одного из пригородов столицы, который облюбовали для себя представители среднего класса. Адрес его Барри отыскала в телефонной книге. Комната, в которую он провел ее, оказалась чистенькой, только повсюду валялись игрушки.

– Жена повела детей в магазин, – смущенно объяснил он, споткнувшись об игрушечную газонокосилку.

– Жаль. Мне бы хотелось принести соболезнования вам обоим.

Вслед за Ральфом она вышла на заднее крыльцо – как выяснилось, перед ее приходом он смотрел футбол. Засуетившись, Ральф немного убрал звук, глотнул пива из банки, потом переставил ее на дальний край стола. Барри он пива не предложил, просто кивнул в сторону складного стульчика. Барри послушно уселась.

Первым делом она поклялась, что все, о чем бы они ни говорили, останется строго между нами.

– Я приехала к вам не как репортер. Кстати, хочу вас обрадовать – я больше не работаю на телеканале. Меня уволили.

– И правильно! – без особых реверансов брякнул он. – Поделом вам! Моя мать была настоящей леди. Достойной женщиной. Она не любила привлекать к себе внимание, а вы превратили ее смерть в какой-то фарс! Знаете, после того циркового представления, что вы устроили в больнице, мне на вас и смотреть-то противно.

– Что ж, я вас не виню. Я очень сожалею, что из-за меня ваша утрата привлекла к себе ненужное внимание.

– Это вы извиняетесь, что ли?

– Да. Простите, мне очень жаль.

– Что ж, извинения приняты. – Он привстал, давая понять, что разговор окончен. – А теперь, надеюсь, вы не против…

– Должно быть, ваша мать очень обрадовалась, когда доктор Аллан предложил ей эту работу? – поспешила спросить Барри, чтобы ее не выставили за дверь.

– С чего вы взяли? – неожиданно резко спросил Ральф.