Чужие интриги

– А как же? Такое доверие… – растерялась Барри.

– А, ну да. – Ральф заметно расслабился. – Да, она все твердила, как ей повезло, что она получила такую работку. Говорила, что заполучить такую важную пациентку – редкая удача. Она была очень ему благодарна.

Барри разом подобралась. Журналистское чутье подсказывало ей, что запахло жареным. Тут явно что-то кроется. Барри не соврала насчет причины, по которой приехала сюда, – она действительно хотела извиниться перед Гэстонами. Однако разговор с Ральфом Гэстоном был частью придуманного Греем плана по спасению Ванессы. Не идти же, в самом деле, в полицию, чтобы обвинить в преступлении президента! В департамент юстиции обратиться тоже нельзя, потому что ни одной улики у них нет. О том, чтобы взять штурмом Белый дом, речь, естественно, не шла. Нет, в подобном деле нужно было действовать тонко.

Грей был убежден – и Барри с Дэйли в конце концов были вынуждены с ним согласиться, – что действовать нужно изнутри. Кабинет Меррита должен пасть, – как падает с неба звезда. Как ни парадоксально это звучит, но активность президентской команды должна была стать орудием самоуничтожения.

Единственным доступным им оружием была информация. В первую очередь необходимо выяснить, что же все-таки произошло в домике у озера, принадлежавшем доктору Аллану. Барри тут же вызвалась поговорить с сыном покойной Джейн Гэстон. Нет, она не рассчитывала вытянуть из него что-то важное, но, похоже, ошиблась.

Ральф, описывая, как радовалась мать этой работе, повторял, что она считала это редкой удачей и говорила, как ей повезло заполучить такую пациентку. Может, миссис Гэстон считала себя недостаточно квалифицированной для такой работы? Но почему, гадала Барри.

– Ваша матушка жаловалась на больное сердце?

– Только последние пару лет, – моментально ощетинился Ральф. – Ничего серьезного. Она регулярно показывалась врачу, принимала таблетки. Она была такая энергичная – удержать ее дома не было никакой возможности. И она любила свою работу. Все говорили, что она прекрасная сиделка.

– Да, я слышала. Доктору Аллану она тоже нравилась. И президенту.

– Он даже прислал цветы на ее похороны, – наивно похвастался Ральф.

– Правда? Мне он тоже как-то прислал цветы. – В другой жизни, мысленно добавила она. До того, как она узнала, что он убийца. – А у вашей матушки уже случались сердечные приступы?

– Ничего серьезного, – набычился Ральф, снова занимая круговую оборону. – И это не мешало ей работать.

– Бог с вами, мистер Гэстон, никто и не думал ставить под сомнение ее профессионализм.

Ральф украдкой вытер вспотевшие ладони о джинсы, и Барри догадалась, что он нервничает. Этот кругленький, обходительный мужчина стал похож на сердитого ежа. И куда подевались его обходительные манеры?

– Если мама была хороша, чтобы ухаживать за первой леди, значит, ей можно было доверить кого угодно! – резко бросил он.

– Абсолютно с вами согласна.

– Она была очень умелой сиделкой.

– Разумеется. А ей нравилось работать с доктором Алланом?

– Что вы хотите сказать? – снова ощетинился Гэстон.

– Просто интересно. – Барри ослепительно улыбнулась. – Вы же знаете, эти доктора такие самовлюбленные эгоисты! Послушать их, так они пуп земли. Интересно, а доктор Аллан тоже такой?

– Нет, от нее я ничего такого не слышал.

Барри мигом сообразила, что Ральф врет.

– Как я понимаю, ваша матушка одобряла те меры, которые принимал доктор Аллан в процессе лечения первой леди?

– Послушайте, миссис Меррит не больна. Ей просто требовался длительный отдых.

– Разумеется. Именно это я и имела в виду.

– Нет, – Ральф покачал головой, – вы имели в виду другое. Вы намекали, что моя мать могла не заметить, что ее пациентку лечат неправильно.

– Нет, нет, мистер Гэстон, я не имела в виду ничего такого. Тем более что сам президент отметил, как внимательно и заботливо доктор Аллан и миссис Гэстон относились к первой леди.

– Тогда в чем дело?

И правда, в чем?

– Просто обидно, что несмотря на все свои знания доктору Аллану почему-то не удалось спасти вашу мать.

– Он сказал, что сделал все, что в его силах.

– И вы ему поверили?

– А почему я, собственно, должен сомневаться? Он замечательный врач. И прекрасный человек. Он дал маме шанс, тогда как все остальные о ней просто забыли.

– Шанс?

– Да, возможность работать. – Он вдруг резким движением поднялся из-за стола. – Все, разговор окончен. Простите, мне… мне тяжело об этом говорить.

– Конечно. Я все понимаю. Простите.

Барри решила, что не стоит на него давить. Она и так вытянула из него больше, чем могла надеяться. Правда, теперь у нее было больше вопросов, чем ответов – получается, расследование еще не закончено.

– Я вам очень благодарна, что вы согласились побеседовать со мной. – Возле дверей она протянула ему руку и снова принялась благодарить. У нее не оставалось сомнений, что Ральф Гэстон, точно так же, как и вся нация, был одурачен человеком, олицетворявшем собой верховную власть в стране. – Пожалуйста, передайте мои соболезнования вашей жене. И еще раз простите за неприятности, которые я вам причинила.

* * *