Чужие лица (СИ)

— Волнуешься? — короткий взгляд на пассажира. Нотариальная контора, куда направляются Мирон и Олеся, находится недалеко от метро Новочеркасская. Они в пути уже около десяти минут, но настроиться на встречу у Мирона пока не получается, слишком переживает за пассажирку.

— Есть немного, — Олеся, вцепившись в сумку с документами, смотрит на дорогу. Ее бледное лицо контрастирует с темными стеклами, за которыми проплывают городские улицы.

— Давай поговорим о чем-нибудь другом? О работе, например. Хочешь? — предлагает Полунин.

— Что о ней говорить? — передергивает плечами, — люди приходят и уходят, одни потом возвращаются, другие — нет. Кто-то доволен, кто-то не очень. Редко, но бывает. Работа с людьми всегда связана с тем, что на тебя и твои действия может быть разная реакция.

— Это нормально, — ему ли не знать?

— Да, я согласна. Просто… Не хочу говорить о работе. Давай лучше о детском доме, которому ты помогаешь.

— А что с ним? — не понимает.

— Света с мужем были на дне отрытых дверей, оформили «гостевой», — почему-то Олесе хочется поделиться этой новостью с Мироном. Он бы все равно узнал рано или поздно. — Наверно, ты знаешь Вику и Никиту.

— Черных? Знаю, — Мирон перестраивается в правый ряд, чтобы повернуть. — Удивлен, что выбор пал на этих ребят.

Олеся отворачивается.

— Думаешь, они не заслуживают права на свой дом и семью?

— Черт. Нет, я совсем не это хотел сказать, — хмурит брови, хочет дотронуться до Олеси, чтобы привлечь ее внимание, но не решается. Всего-то стоит убрать руку с рычага переключения передач и положить ее рядом, на колено, но удерживает страх, что это не понравится его обладательнице. — Обычно люди опасаются трудностей, с которыми связано воспитание подростков.

— Маленькие дети тоже когда-нибудь станут подростками, разве нет? — смотрит на Полунина.

Мирон вздыхает.

— Да, только к тому времени понятно, что от них можно ожидать, они уже привыкают к дому, родителям, боятся это потерять.

— Разве отношения в семье должны строиться на страхе? Нет. Мои друзья увидели Никиту и Вику на том футбольном матче, помнишь? Настя, жена Антона Владимировича, с которой мы тогда познакомились, рассказала их историю, это задело. А после встречи в детском доме они и думать не могут о ком-то другом. По крайней мере, Света — точно.

— Ты так говоришь, будто я против, — Мирон продолжает хмуриться. — Наоборот, я буду очень рад за детей, если у них получится попасть к Тепловым. Я лишь пытаюсь до тебя донести, что растить ребенка с рождения или младенчества — это не то же самое, что воспитывать подростков. И свои дети — не приемные. Когда у отца появилась молодая жена, я ревновал, хоть головой и понимал, что не стоит. Мне понадобилось некоторое время, чтобы принять ее, а потом и сестру.

Автомобиль уверенно въезжает на мост. Олеся снова отворачивается, но теперь лишь для того, чтобы полюбоваться вечерней Невой.

— Прости, я не хотела на тебя нападать, — музыка заглушает тихие слова.

— Все хорошо. Я понимаю, что ты переживаешь за своих друзей. Мне же известно много случаев, когда детей возвращали в детский дом спустя какое-то время. И в них что-то умирало с этим. Никиту и Вику тоже возвращали, с ними очень сложно. Слава и Света должны это понимать и быть готовыми к возможным проблемам.

— Я думаю, они справятся… А ты бы хотел детей? — спрашивает осторожно.

— Да, я считаю, что уже созрел для семьи, — спокойный и уверенный ответ.

— Мы скоро приедем? — Олеся смущается, переводит тему. Она согласна с Мироном в том, что может быть сложно, но верит — нет неразрешимых проблем. Ее же решается.

— Через пять минут.

— Твой знакомый… Он кто? — осмеливается спросить.

— Гор… То есть господин Белый, он занимается недвижимостью, в том числе курирует теневую сторону этого бизнеса. Мы дружили раньше, но после истории с арестом разорвали связь, а сейчас снова сошлись ради твоего дела.

— То есть ты обратился к нему лишь из-за меня? — Олеся почувствовала себя неуютно.

— Да, но… это не стоит обсуждать. Сейчас мы подпишем все бумаги, а затем снова расстанемся. Этот человек давно стал для меня чужим.

Олеся не отвечает, она думает о том, как много Мирон делает для нее и Пашки. Так много, что за жизнь можно не расплатиться.

Остановившись около обычного жилого дома, в подвале которого находится нотариальная контора, они выходят из машины и спускаются по нечищеной от снега лестнице. Открыв тяжелую металлическую дверь, Мирон пропускает Олесю вперед, не упуская из вида ее напряженную спину.

— Кажется, сюда.

В небольшой комнате четверо человек: нотариус, ее секретарь, Белый и мужчина преклонного возраста, как после оказывается, новый владелец квартиры в Купчино. Олеся и Мирон вежливо здороваются и садятся по другую сторону стола. Это напоминает Полунину о судебном заседании, которое ему однажды пришлось пережить, заставляет нервничать. Однако он не показывает вида, прямо смотрит в глаза Гора, сидящего напротив. Дождавшись, пока Олеся вытащит из сумки папку с документами, берет ее холодные руки в свои, грея и даря поддержку.