Чужие лица (СИ)

— Что ж… Смотрите, что у нас получается. По закону вы сможете стать семьей не раньше, чем окончите Школу Приемных Родителей и соберете все необходимые документы. На это потребуется более шести месяцев. Пока же я могу предложить вам оформить «гостевой». Он выдается на три месяца и даст вам право встречаться с детьми, забирать их на выходные. После при желании он может быть продлен. Когда вы позвоните мне и скажете, что «гостевой» готов, я поговорю с Викой и Никитой, они будут предупреждены о том, что вы хотите их взять. Однако, если в течение этого полугода придет другая пара, окончившая школу и собравшая документы, если она выберет именно этих ребят, то после десяти встреч с ними, я не имею права им отказать в усыновлении. То есть никто именно для вас этих детей держать здесь не будет, надеюсь, вы меня понимаете.

От мысли, что дети могут попасть в другую семью, у Светы похолодело в груди.

— Понимаем, — отвечает за обоих Вячеслав. — Мы прямо сейчас поедем к нашему специалисту, чтобы оформить «гостевой». Мы вам позвоним.

Выходя из дверей детского дома, садясь в машину, они молчат. Боятся спугнуть разговором свое возможное счастье.

15

— 15 -

Знаешь, как говорят:

ничего не ожидай и не надейся -

не будешь разочарован.

Topsyatina — О вечном и рыжем

— Ну, зачем ты так? Никита, стой! Я с тобой разговариваю!

Брат с сестрой идут по узкому коридору детского дома, в их руках — пакеты с подарками, но они не торопятся, как другие дети, открыть их. Внутри Вики разливается ядом горькая обида, а Никита, пытаясь успокоиться, топит свою агрессию в быстрых, четких шагах. Если было бы можно, он бы побежал, но коридор совсем не похож на футбольное поле.

— Ну, пожалуйста! Остановись уже, наконец!

Лишь услышав в голосе девочки собирающиеся слезы, подросток останавливается. Он тяжело дышит, пакет скользит по его руке.

— Что?

— А ты не понимаешь? Зачем ты увел меня так быстро? Мы даже толком поговорить не успели с той женщиной! — соленые слезы все-таки срываются из глаз Вики, неприятно щекочут кожу.

— И о чем вам с ней разговаривать? Ты разве не видишь, что они приехали за ребенком?

— Вот именно! За ребенком… Или двумя. Почему ты не думаешь, что мы могли им понравиться? Ведь мужчина узнал тебя…

Никита злится, снова хватает сестру за руку и тянет в комнату.

— Это еще ничего не значит, глупенькая. Они с большим удовольствием возьмут себе малыша или малышку, но никак не нас с тобой — проблемных подростков. Все эти подарки и взгляды лишь из жалости. Я ненавижу, когда нас воспринимают, как животных в зоопарке!

Вика вырывается, плачет навзрыд, изо всех сил толкает брата к стене, не заботясь о сохранности подарка.

— Не говори так! Ты просто не видел, каким взглядом она на меня смотрела…

— Да она на всех так смотрела! Ей жалко детей. Не надо думать, что она тебя выделила и теперь думает об опеке. Это из области фантастики, сказка!

Вика закрывает лицо руками, а брат осторожно, не касаясь волос, обнимает ее, утешая.

— Во что же мне верить, если не в сказки? — всхлипывает у Никиты на груди.

— В меня. В себя. В нас. Я ведь верю…

Когда Вика прекращает плакать, он провожает ее до комнаты, где другие девочки рассматривают гостинцы, хвастаются и меняются. Они пытаются привлечь к этому подругу, но та убирает так и не раскрытый пакет в тумбочку и ложится на кровать, прячет лицо в подушку. Какой смысл от подарков, если главного у нее нет? Она любит своего брата, он — единственный ее родной человек, но желание иметь маму и папу, собственный дом не перестает существовать внутри нее, делает каждый день пребывания в детском доме мучительным.

***

Пашка не может поверить в то, что знакомство с Полуниным обернулось для них с матерью обретением надежного мужского плеча. Мирон стал тем, кого не хватало их неполной семье. Не мужем и отцом, но другом и защитником, человеком, которому можно доверять и довериться, а в случае Паши — с которым можно поговорить о том, о чем нельзя с мамой: девчонках, рэпе, спорте.

После уроков Войтович идет к Сашке в гости, им хочется пообщаться вне стен школы, где окружающие любят собирать сплетни, а новости передаются со скоростью лесного пожара. Пашка думает о том, что не намерен делиться известием о появлении в его жизни состоятельного друга. Люди могут не так понять или просто позавидовать. Им не должно быть дела до практически чужого человека, но почти всегда интерес есть.

Друзья входят в квартиру, снимают верхнюю одежду, ботинки с налипшим на них снегом, идут в кухню, оставляют позади на коврике перед дверью мокрые следы.

— Есть хочу до одури, — Якунин лезет в холодильник, разглядывает его содержимое. — Только макароны. Будешь?

Пашка кивает, занимая место за столом. Ему все равно, что есть. Он не за этим пришел, да и мама в последнее время часто балует вкусностями, можно и перебиться простыми макаронами.

— Кетчуп есть?

— Найдется.

Разогрев нехитрый обед, добавив кетчуп и майонез, одноклассники едят. Купленный по дороге энергетик охлаждается в холодильнике. Разговоры о школе и футболе сменяются на откровения Пашки.