Чужие лица (СИ)

— Вы кого-то ждете? — приподнимая бровь, спрашивает Мирон. Он рассчитывал на то, что они проведут этот вечер без посторонних — как уже привык.

— Да… то есть, нет. Это отец. Он вчера звонил, сказал, что придет. Хотел, чтобы я освободил им с мамой квартиру, — красноречиво стесняется на последней фразе.

— Вот как… А мама? За? — подобная перспектива вызывает, по меньшей мере, недоумение, а по большей — жгучую ревность. После всего, что она рассказала о своем бывшем муже, такое развитие событий кажется более чем странным.

Парень мнется, ерошит волосы на затылке и прячет глаза.

— Она не знает, что он должен приехать. Я не сказал. Вчера у нее был нервный день, а сегодня я не успел, — оправдывается, а у самого что-то сродни панике. Мирон впервые видит Пашку таким.

В дверь снова звонят.

— Паш, да открой ты уже, мне не оторваться от плиты, — кричит Олеся из кухни.

— Сейчас откроем, — отзывается Полунин и выходит в коридор. Подросток явно не хочет этого делать, поэтому нужно принять огонь на себя. Да и пора уже посмотреть на прошлое Олеси, после своего оно не кажется страшным или неприглядным. Просто кусок ее жизни, перевернутая страница.

Открыв дверь, Мирон убеждается в правильности приятого решения — стоящий напротив мужчина не совсем трезв. В его взгляде читается удивление и растерянность.

— Переехали, что ли? — бубнит себе под нос.

— Добрый вечер, вы к кому? — Полунин старается проявить холодную вежливость.

— К жене. То есть, бывшей жене. Олеся здесь? — заглядывает вглубь квартиры, видит сына. — Пашка, где мать? И почему ты здесь? Я же просил тебя уйти на время. Не мог отсидеться у друзей?

Мирона очень злит вся эта ситуация, но он старается контролировать свои эмоции.

— Он никуда не пойдет, — отвечает вместо Пашки. — Боюсь, что единственный человек, который сейчас покинет это место — вы. Здесь вам не рады, вас не ждали.

Сергей снова смотрит на Мирона, разглядывает с интересом, как под лупой.

— А ты что за хмырь? Хахаль ее новый, что ли?

— Если и так? — в глазах вызов и явная угроза. Терпение заканчивается. Вся ситуация похожа на абсурд, сцену из дешевого спектакля с второсортными актерами.

Незваный гость ухмыляется.

— Быстро же она нашла мне замену… — снова окидывает взглядом, цепляясь за татуировки и дорогие часы. — Побогаче, помоложе… Уголовник, что ли?

— Не святой, — отвечает Мирон, складывая руки на груди. Нужно куда угодно их убрать, чтобы не полезть в драку. Мало того, что его бесит причина появления здесь бывшего Олеси, так еще он никогда не позволяет делать о себе подобные выводы. Одно его удерживает в рамках приличия — дыхание Пашки за спиной. И все же от словесной угрозы удержаться не удается. — Есть желание познакомиться поближе? Легко могу устроить.

На голоса из кухни выходит Олеся.

— Кто там? — смотрит на собравшихся мужчин. — Сергей? Что тебе нужно? Ты пришел к Паше? — а в голосе столько неверия, что им можно заполнять стадионы.

— К тебе он пришел по старой проторенной дорожке, — отвечает подросток, копируя позу Полунина, — я не сказал, что он звонил, прости…

Олеся застывает посреди коридора, даже не реагирует на кошку, которая тоже вышла посмотреть на гостя, а теперь вьется у ног хозяйки.

— У вас еще и питомец теперь есть, как мило, полный набор, — подает голос Сергей. — Только смею напомнить, что вы еще носите мою фамилию, а значит, я имею право сюда приходить.

— Я никогда не была против твоего общения с сыном, но тебе, похоже, это совсем не нужно, — произносит Олеся. — А фамилию легко поменять при желании. Вернуть девичью или взять новую.

— Что ж, я вижу, что меня действительно здесь не ждали. Пойду, пожалуй…

Закрыв дверь, Мирон оборачивается и смотрит на подростка, который уже подошел к матери и обнимает ее.

— Ну, что ты? Ну, все в порядке, видишь? Он ушел…

— Позвать обратно? — непонимающе спрашивает Полунин. — Если надо…

— Нет! — кричит Олеся, цепляясь за сына, и до Мирона, наконец, доходит, что у той истерика. Слезы, которые он не сразу увидел в полумраке коридора, теперь безостановочно катятся по щекам, а приглушенные рыдания прорываются из горла, сдавленные и некрасивые.

— Идем-ка на диван, — Мирон мягко берет женщину под руку и ведет в комнату. — Вот так. Садись. Павел, неси стакан воды. Сейчас тебе будет лучше…У вас есть успокоительное? — спрашивает у вернувшегося подростка.

— Сейчас… Посмотрю в аптечке, — бледный, нервный, похоже, тоже нуждающийся в успокоении после пережитой встречи, Паша — уменьшенная копия своей матери.

— Там… Нет… Я… все… Не… купила… — сквозь слезы выдавливает Олеся.

Мирон выуживает из кармана купюру, протягивает ее Паше.

— У вас есть круглосуточная аптека за углом, сбегай, купи, что она обычно принимала. Знаешь?

Войтович кивает, берет деньги, сует ноги в ботинки, накидывает куртку и почти бегом выходит из квартиры.

— Ну, что ты, милая? Ну, не плачь… — Мирон обнимает Олесю, гладит ее по волосам. — Нашла, из-за кого расстраиваться, он же больше для тебя никто, сама говорила. Чужой человек.