Чужие лица (СИ)

  Девушку быстро усмирили, но медбратия еще пару минут материлась вполголоса. Сделав дело, они разошлись по своим постам. Валентин было позволил себе расслабиться, но... Стоп! Слишком резко оборвались чьи-то шаги. Кто-то, наверное медсестра, остановился в коридоре. Он почувствовал, как простыни впитывали холодный пот. Она возвращалась! 'Главное - спокойно дышать, главное - спокойно дышать', - повторял про себя, как мантру, Валентин, больше для виду поднимая-опуская грудь, чем дыша на самом деле.

  Заскрипела дверь - медсестра просунула голову в щель и внимательно оглядела палату. Рот заполнила слюна, хотелось сглотнуть её или выплюнуть, но он боялся совершить любое лишнее движение. Наконец, удовлетворенная осмотром, она ушла, закрыв со скрипом дверь. Только когда шаги окончательно растворились в тишине, Валентин сглотнул, но осторожно, едва двигая кадыком, будто и это могли услышать.

  Испуг, напряжение и слова девушки (как у неё может быть 'своё' лицо?) не давали Валентину покоя, и только ближе к рассвету он смог забыться тревожным сном.

  Ему снилось, что он дома: завтракает, чистит зубы, слушает прогноз погоды по радио и выходит на работу. На улице морось, всё как обычно, только почему-то все прохожие, да и сам Валентин, забыли надеть лица. Народу на улицах становилось всё больше и больше: тоненькие ручейки объединялись в единый поток, и, наконец, впадали в озеро - автобусную остановку. Автобус не приходил, казалось, что люди так будут стоять и мокнуть, как вдруг раздался какой-то гвалт. По улице бежала рыжая девушка, её лицо было перекошено от страха и напряжения. Следом гнался Николай Михайлович с санитарами и медсестрами. Прямо перед толпой девушка споткнулась и упала. Валентин стоял в первом ряду и хотел было броситься к ней, помочь, но чья-то невидимая рука сдавила его, не давая пошевелиться.

  - Не трогайте моё лицо! Не забирайте его! Пожалуйста! - кричала она, но преследователи даже не замедлились.

  А в толпе никто не сдвинулся с места. Все молча смотрели, как медики окружили её, и схватили по рукам и ногам.

  - Ну кто-нибудь! Помогите!

  Девушка смотрела прямо на Валентина.

  Николай Михайлович схватил её за нос и с силой дёрнул. Разбрасывая брызги крови, лицо оторвалось. Валентин хотел закричать, должен был, но обнаружил, что у него нет рта. Он проснулся.

  Когда испуг от кошмара прошел, Валентин вдруг понял, что имела в виду девушка, понял, и что с ним происходит. И решил больше не принимать лекарства. Он будет прятать таблетки за щекой или под языком, а когда медсестра уйдет, спрячет их под матрас. Рано или поздно его поймают, заставят глотать таблетки или просто полностью перейдут на уколы. Пусть не получится дурить врачам голову больше суток, но он должен попробовать.

  К следующему вечеру, прямо перед обходом, у Валентина поднялась температура до тридцати девяти. Начала болеть голова - ей стало вдруг тесно в бинтах, будто сам череп стал больше. Валентин осторожно прикоснулся к повязке. Новые волдыри? Не совсем. Он еще минут пять ощупывал лицо, пока не понял, что длинный хребет посередине - нос, а два холма справа и слева от него - скулы. Валентин гадал каким будет лицо: вот, например, брови: две светло-русые гусеницы, переливающиеся на свету. И как забавно можно дурачиться, поднимая и опуская их, будто мохнатые насекомые ползут куда-то. И улыбка. Настоящая искренняя улыбка. Не простое сокращение мышц, а выражение радости. Точь-в-точь как у девушки из автобуса. Он еще раз с любовью погладил появляющееся лицо и осторожно убрал руку, боясь, что от прикосновения всё может исчезнуть.

  Задергался замок в двери - начинался вечерний обход. Во время осмотра Николай Михайлович, как всегда без маски, хмурил брови, сжав бледные губы в тонкую нить. 'Значит плохи дела', - подумал Валентин. И обрадовался. В голову пришла мысль о смерти, но она почему-то не пугала. Если он переживет приступ... Нет-нет-нет. Об этом даже думать нельзя. Мечта рассыпется как карточный домик стоит только решить, что она у тебя в руках. Улыбаясь, как дурак, Валентин погрузился в дрёму. И не заметил, как едва-едва растянулись в ухмылке губы Николая Михайловича.

  Проснулся Валентин от того, что его кто-то деликатно теребил за плечо. Возвращаться в действительность не хотелось - он чувствовал себя уставшим и разбитым. Вернее, он себя никак не чувствовал, как будто его распотрошили и выбросили.

  - Просыпайтесь! - Это была Анна (или всё-таки Инна?). - Пора делать перевязку.

  - Какую... перевязку... - еле пробормотал Валентин.

  - Неудивительно, что Вы плохо соображаете. - Из-за плеча медсестры материализовался Николай Михайлович, - операция длилась шесть часов и прошла успешно.

  Острыескальпели-слова впились в мозг Валентина. И чем глубже они впивались, тем быстрее сходили сон и усталость.