Чужие миры

— Извините, учитель, — тихо сказал Шелис, — Очень уж барьер… барьеристый, а Лису тренироваться надо.

— Раньше я тренировок не замечал.

— Знаете, как меня мама отругала! Мол, конь породистый, да ещё класса «лягушка», а я его не учу и по семьдесят километров в день гоняю.

— Разве это твоя вина? Здесь налево.

— Была бы моя, меня бы ещё хуже отругали.

В «Малой книжке путешествий по Виссе» — «Подорожнике» — сказано, что из двенадцати «терпимых» постоялых дворов в Чернобельске «достойный — один, „Золотая акация“ по Замковой улице». Туда и поехали.

Оставив Шелиса заполнять дневник, я побрёл разглядывать ближайшие достопримечательности.

Улица вела на крутой холм, к старинному деревянному замку. Да-а, печальное зрелище. Особенно впечатляли худо и бедно заколоченные досками бреши в стене (пьяная стража и тина во рву, по крайней мере, привычны). Ясное дело: граница далеко, внутренние стычки в Виссе прекратились катушек десять назад, а массовые миграции нечисти из Дикого Удела бывают раз в тридцать лет. Зачем тратиться на ремонт стены, тут людям на чугунный забор не хватает…

Спустившись, я свернул на Святогорку. Ратуша периода «Полураспада». Свежеотреставрированная. Лучше бы на ней сэкономили. Высокие стрельчатые окна, причудливая крыша, фигурные водостоки, изящная арка дверей, омерзительная лепнина прошлого царствования. Бронзовая статуя Королевской Справедливости — одиннадцать глаз по числу сторон света, в одной руке топор (для знати), в другой петля (для остальных), в третьей пентаграмма на верёвочке (якобы означает «с Той Стороны достану!»), в четвёртой рваная шапка (символ бескорыстия из какого-то мифа)[22]. Церковь, двухэтажная деревянная коробка голубого цвета, над шатром крыши торчит кенлимский крест. Изнутри слышна унылая музыка — но в церквях всегда унылая, ни за что не разберёшь, праздник или похороны. Лавка «На сон грядущий», во дворе под навесом образцы продукции, то бишь, гробы. Кладбище. Ничего так, уютненько. Тихо, прибрано, стиль — wejera (преобладание статуй), некоторые надгробия просятся на журнальную обложку, и нежити, вроде, немного. Зато, полно скамеек для усталых некромантов.

Стемнело. Улицу кое-как озарил одинокий фонарь (и куда ушёл соответствующий налог?). Световая стена, за которой пряталась от ночи веранда «Акации», просматривалась за версту.

На веранде было неожиданно многолюдно. Ощущение магии; свет фонариков блуждает в лабиринтах рунной вышивки; над кем-то кружатся иллюзорные бабочки, над кем-то — материальные кружки. Последний, кажется, пьян. Не пришлось бы усмирять. В прошлый раз это кончилось для меня дуэлью, «предсмертный холод» в качестве отрезвляющего почему-то не оценили.

— Эфин, кого я вижу!

— Добрый вечер, daleti cenu[23] las Velanta, — учтиво ответил я.

Светлоглазая блондинка с позабытым настоящим именем, маг воздушной стихии, Веланта — «веточка» по-литенски — не была мне ни другом, ни врагом. Просто хорошие знакомые, сковорода не в счёт. Сколько же мы не виделись, год? Или два?

— Добрый вечер, tansi[24] Эльсиделл. Какая манка тебя завела в эту нору?

— Ехал мимо из Рунсона, — магичка присвистнула, — Нелепая, если подумать, история…

— Ты присоединяйся, — свободный стул беззвучно отодвинулся, — Ужинать будешь? Жесенька, повтори заказ!

Разносчица убежала быстрее, чем я спохватился. Интересно, чем меня пытаются накормить?

— Ты по-прежнему исследуешь синее поле в удельных центрах? — Веланта кивнула, — Когда защита?

— В необозримом будущем. У меня нет времени сдавать шесть экзаменов и выполнять тридцать нормативов.

— Веточка, ты что, перестала бывать в столице? — при её талантах магистерский минимум сдаётся между походами в редакцию. Пятнадцать лет назад Веланта чистым ветром бросала семь тарелок с секундным интервалом… еле увернулся.

— Я возвращаюсь в столицу отдыхать, — призналась Веточка, — когда совсем не остаётся сил на исследования. Даже практикантов в последние годы не беру. Ты не представишь, ты никогда так не работал, чтобы несколько месяцев всё время выкладываться и расходовать всю энергию, как только запас более-менее восстановится. А потом сил совсем нет, едешь в столицу, пишешь статью, и снова в удел. Ты же всегда избегал энергоёмкой работы…

— Давай, не будем сравнивать.

Веточка поморщилась, провела ладонью по лицу — давняя привычка. Успокоилась, улыбнулась:

— Зато, я внесла изменения в две главы «Подорожника»! Почти двенадцать страниц.

— Зная твой стиль… Веринец и Ревелёвка?

— Угадал, — почему-то тон был удивлённым, — Вообще-то, главу про Чернобельск тоже надо исправлять. Представляешь, назвать «приличной» корчму, в которой три стакана самогона продают по цене двух!

— Видимо, автор вроде Биэра с кафедры огненной магии.

Веланта фыркнула. По её мнению, напиваться разрешалось раз в три катушки, на собственных похоронах.

— Кстати, о школе. У тебя бывали практиканты с четвёртого курса?

— Балбесы с четвёртого курса, — поправила Веланта, — Выгодно отличаются от тупиц с третьего тем, что что-то умеют, и от придурков с пятого тем, что умеют недостаточно.