Чужие миры

– Хочешь убить – убивай меня, – настойчиво сказал он. – Ты и так уже многое потерял… помимо чести. А что до Тьмы, то она живет в каждом из нас и в тебе сейчас ее больше, чем в ком-либо другом.

Владий судорожно сжимал длинную рукоять, не решаясь обратить оружие против друга. Но стон, тихий, умирающий, вдруг просочился сквозь сжатые пальцы, и он молча потащил меч из ножен. Тот вспыхнул слепящим светом и лучи солнца отразились от гладкой поверхности, очищая лезвие от беловатого налета. Радужное озарение чуть задрожало, наливаясь ровной Силой, меч вырвался из пальцев, падая острием в землю и сплетаясь в сильную человеческую фигуру. Титамир отшатнулся, прикрыв глаза рукавом, и странно знакомое почудилось ему в белых очертаниях.

– Что ты делаешь, Титамир? – спросил голос Миробоя. – Кому мстишь? И за что? Не сходи с ума раньше времени и прислушайся если не к ним, то ко мне. Я не желаю видеть тебя таким, ты позоришь себя… и оружие, которое носишь. Оно должно принадлежать достойному. Вот и мой меч… Прорицатель знал, что делал, когда посылал нас в ту пропасть. Просто он не упомянул, что я лишь посредник.

– Подойди, Хват, – произнес неясный облик, – и возьми это. – На протянутых ладонях покоился меч с горящим рубином. – Пусть он будет твоим, ни к чему ему лежать под землей. Мне он теперь не нужен, а тебе пригодится. Прощай, Владий. Не вини себя, Шериан… – Зарево растаяло и меч потускнел, наливаясь нездоровой белизной, словно его силы иссякли, как высохший источник.

Меч в руках Хвата алой вспышкой поприветствовал нового хозяина и погас. Титамир неподвижно стоял, все еще глядя в пустоту, затем порывисто повернулся и зашагал прочь. Дернувшегося следом Владия удержала рука Шериана.

– Оставь, – коротко сказал он и воин молча повиновался.

Неожиданно все трое вздрогнули, уставившись оцепенелыми взглядами перед собой, словно пронзая пространство и уносясь на огромное расстояние отсюда. Они видели одно и то же, и вне всяких сомнений, это не было миражом. Реальная, живая картина унылого осеннего леса легла поверх этого мира, прижимая его собой, своей тяжестью, мощью. Отдаляясь, видение чуть колыхнулось, смялось до мелкой черной точки и растаяло в воздухе.

– Что… это? – выдавил Хват. – Я… я правда это видел или мне…

– И мне, – прервал его Владий.

Шериан промолчал, прислонившись к стене дворцовых пристроек. Замедленно повертел головой из стороны в сторону, но на заднем дворе кроме них никого не было, что и к лучшему – меньше вопросов, на которые нет ответа. Воины слаженно обменялись взглядами, но ни один не проронил ни слова…

Титамир шагал куда глаза глядят и не заметил, как вылетел за ворота Власка. Отойдя подальше, бросился ничком в траву, зарывшись лицом в брызнувшие зеленым соком толстые стебельки. Ощущения, от которых он тщетно пытался убежать, навалились разом, сдавив ребра ноющей болью, и огненные когти будто заново вошли под кожу. Чувства поднимались изнутри, разрывая его надвое. Одни толкали Титамира на безрассудное и жестокое убийство, другие пробуждали раскаяние. Разве его долг не отплатить за смерть друга? Разве не этого требует честь воина? Значит, нужно вернуться и отомстить. Нет. Вернуться – да, но чтобы попросить прощения у Владия и Шериана. Нет, отомстить. Нет…

Титамир крепко зажмурил глаза, пытаясь освободиться от противоречивых мыслей. Лицо перекосилось от боли. Неожиданно что-то лопнуло, по щеке потекла прозрачная, но оттого не менее противная слизь. Последняя тварь, вызванная Видгаром, не справилась с бушующим шквалом эмоций и оказалась беззащитной перед губительной силой Роуна. Голова сразу прояснилась, исчезли озлобленность, ожесточенность последних дней, оставив лишь горечь и тоску, как у Владия. Титамир замер, вытирая лицо: Владий! И Шериан… Все те, кого он незаслуженно оскорбил. Он действительно потерял честь и разум, раз пошел на такое.

Воин сел, обхватив голову руками и качаясь из стороны в сторону. Что он наделал?!! Что… Он должен вернуться и все исправить… если еще не поздно.

Быстро смеркалось и Титамир вскочил с примятой травы и поспешил к воротам, успев пройти с последним обозом. Мощные деревянные створки сомкнулись у него за спиной. Город почти погрузился во тьму.

Главная улица соблазняла шириной и хорошим обзором, но Титамир решил срезать, пройдя напрямую узкими переулками. Череда одинаково темных стен по бокам сливалась с черным проходом между ними. Кое-где ему пришлось пробираться, едва не задевая плечом о спрятанные в глубине города заваливающиеся стены бедных хибар. За спиной почудился шорох, но воин, занятый своими мыслями, не обратил на него внимания, продолжая быстро шагать вперед. Шорох затих, но более чуткий слух уловил бы осторожные крадущиеся шаги, огибающие Титамира по другой улочке, сходящейся с первой чуть дальше.