Чужие свои

Карелин нажал на кнопку вызова медперсонала, и вошедший в палату медбрат отключил капельницу. Сознание медленно прояснялось. Ему вводили слабые наркотики. И остальных ребят, значит, тоже на них держали. Четыре года. Не позавидуешь. Укол — на этот раз что-то взбадривающее.

— Ну что ж, раз ты теперь здоров, приступим, — генерал не собирался оставлять чужаку время на долгие раздумья. Чувствуя неимоверную слабость, Валерий с трудом натянул принесенную служителем незнакомую форму и, поддерживаемый вернувшимся Женькой, вышел из палаты. Его уже ждали.

«Героев» доставили на взлетное поле. Корабль представлял собой неповоротливое древнее исследовательское корыто. Всё было понятно: решили сэкономить на смертниках. Многословные извинения и объяснения генерала, фальшивые слова раздражали. Державшийся рядом Женька, по-прежнему в белом халате поверх такой же, как у Седова, формы, внезапно тихо прошептал:

— Пожалуйста….Спаси его… Димку… Я знаю, ты сможешь!

Валерий обернулся. В подозрительно блестевших глазах парня светилась какая-то невероятная фанатичная вера. Еще один мечтатель. Дипломат пожал плечами: что он сможет? Тут помочь бы себе и своим! Но кто здесь свой?

Не дослушав напыщенной неуместной речи Карелина, Валерий направился к кораблю. Его не стали задерживать. Экипаж последовал за ним. Герметизация. Бледные одутловатые рожи четырех незнакомых мужиков: годами держали в морилке на наркотиках, глаза со странной надеждой смотрят на Седова. Все старше его. Старше его тела, Димки, носителя, а может, и самого Валерия. Кто там у них внутри? Генерал вручил ему список пропавших и пришедших на их место чужих. Наверняка, среди них был и агент вердесской СБ.

Валерий машинально начал называть имена пришельцев: Кошкин, Овсянников, Расторгуев — есть, моргнул. Джейд, Ляпкин — еще один, этот поднял руку. Сароян, Данилов, Веретенников — еще один кивнул, отлично. Андреев — нет. Кто из них подсадная утка? Очередной убийца, на этот раз откровенно подосланный эсбэшниками своей-чужой планеты. Вопросительные взгляды остальных в сторону последнего, смолчавшего — все подумали об одном и том же.

— Да я — Овсянников, я! — неожиданно громко отозвался четвертый, поняв сомнения товарищей по несчастью. — Не хотел я отзываться первым, боялся!

— «Может быть. А может быть, хотел узнать, кого здесь точно не найдется», — подумал Седов.

— А сам-то ты кто? — продолжал «Овсянников».

— Я — Валерий Седов, — сказал Валерий. — Вы летите со мной к барьеру. Я — старший. Идёт?

Четверо молча кивнули. В секретной лаборатории генерал Карелин довольно подмигнул о чем-то задумавшемуся сотруднику:

— Отлично, Евгений. Валерий Седов, значит! Проверьте прошлое по архивам.

Лейтенант безопасности Евгений Сидельников, лучший друг исчезнувшего Димки Бутусова, безропотно подчинился приказу начальника. Через двадцать минут компьютер, просчитав варианты с данными многочисленных Седовых, выдал точный ответ. Дипломат Валерий Седов, родившийся на Земле, посланник Внеземелья, герой альтаирской войны, посредник Координационного Совета Содружества, был хорошо известен сто двадцать лет назад — еще перед появлением Артефакта, оторвавшего Вердес от обитаемой галактики.

— Игорь Алексеевич! Посмотрите! — вбежав в лабораторию, лейтенант протянул генералу распечатку. — Может быть, отменим? Время еще есть!

— Уже нет, — пробегая равнодушным взглядом по красноречивым строчкам, ответил Карелин. — Бумажку уничтожь! Быть может, еще вернутся. Не понимаю, чего же он там медлит, со взрывом?

Взгляды их обратились к экрану, где, быстро увеличиваясь в размерах, рос диск Артефакта. Никаких «окон» в окружавшем его Барьере не было.

Расторгуев, назвавшийся пилотом, вывел исследовательский корабль к барьеру вручную, отключив автопилот. Затем его сменил у приборной доски Веретенников, оказавшийся настоящим асом. Взрывное устройство легко обнаружил и обезвредил угрюмый мужик, назвавшийся Михаилом Ляпкиным. Спецназовец. Скрутив яростно сопротивляющегося агента Карелина, Мишка объяснил, что когда-то специализировался по антитеррористическим операциям в мятежных колониях. Наблюдая за слаженными действиями экипажа ненавидящим взглядом, обездвиженный «Овсянников» неразборчиво бормотал какие-то угрозы в адрес Чужих.

— Все равно ведь на Вердес лететь придется, — наконец, неохотно выдавил он. — Нет там никакого окна.

Ляпкин, сразу признавший Седова старшим, обернулся к командиру:

— Вернемся и врежем гадам по первое число?

— Нет, — твердо ответил Валерий. Право на единоличное принятие решений здесь принадлежало ему. — Выбора у нас нет. Идем к Барьеру.

Холодное голубое сияние приближалось. Артефакт был рядом, совсем близко. Перед изумленными взглядами беглецов и напряженно следивших за событиями с планеты службистов в ткани барьера внезапно расплылось огромное, неровное, все расширяющееся фиолетовое пятно. Окно!

— Стой! Назад! — хрипло вскрикнул связанный «Овсянников», судорожно дернувшись в противоперегрузочном кресле.