Чужие воспоминания

Артен назначил встречу в одной второсортной гостинице, что свидетельствовало о том, что деньжата у него водились: попробуйте-ка снять на пару недель номер в ярмарочную пору, да еще не в дыре? Ставлю десять золотых, что вас пошлют отовсюду, куда вы обратитесь, либо заломят такую цену за койку и миску с курятиной, что вы согласитесь ночевать на площади под навесом. Эти хозяева гостиниц и постоялых дворов славно наживаются за этот месяц, весь год потом не проесть.

Выискивая вывеску, я лениво скользил глазами по улице, нарочито игнорируя попытки воришек стащить мой кошелек — вам же дороже, милые, еще приплатите, чтобы меня никогда больше не увидеть. О, один-таки решился! Не оборачиваясь, щелкнул пальцами — и окрестности огласились замирающим на высокой ноте криком. Просто и действенно — обжечь пальцы. Если не поможет, могу причинить боль иного рода. Для особо страждущих — эпилептические конвульсии на мостовой. Мне несложно — моя работа, дело жизни, так сказать.

Желающие посягнуть на мою собственность как-то резко перевелись, да и народ стал предупредительнее, перестал тереться о круп моей лошади. Не поняли, что произошло, но предпочитают поостеречься. Как же я люблю обывателей с правильной реакцией!

Улица, тем временем, расширялась, дома стали опрятнее, появились редкие чахлые деревцами, отделявшие обочину от деревянного настила тротуара. И публика стала приличнее, есть, на кого поглядеть.

О, миленькая ангерийка! Такие глазки — томные, глубокие, с искоркой внутри угольно-черного зрачка. Идет под руку с каким-то хмырем — то ли муж, то ли отец. А, может, любовник.

Где же гостиница, раздери ее орки! Кстати об орках — вон один из них бочонки сгружает. А что, в нашей Империи ксенофобии нет — если законы не нарушаешь, торгуй и работай, кто хочет. Только, как бы это помягче выразиться, из орков такие же работники, как из петуха несушка. Зато варят отменное пиво. Его-то и привезли, в кабачок какой-то закатывают. Рожи, конечно, не приведи боги, в темноте увидеть! Ребенка уже напугали… Я уж молчу, что от них несет, как от кожевни. Если в трактир входит орк, то заведение пустеет за считанные минуты.

Развлекаясь подобными наблюдениями, я, наконец, увидел то, что искал — золотой баран на синем фоне. Хорошо хоть не козел. С фантазией у людей не густо, ничего замысловатее 'Речной девы' не встречал. Ну, да не место (или название) красит человека, а человек место.

Настроение было подозрительно хорошим, и, разумеется, меня тут же вернули с небес на землю, отбив всякое желание шутить. Разве что наслаждаться сарказмом позволили. Только вот чьим, моим ли?

Навстречу мне двигалась группа из человек шести-восьми во главе с очень высоким, выше меня почти на голову, наполовину седым мужчиной. Одет он был во все белое, только пряжка ремня коричневая, у правой руки покачивается посох с каким-то кристаллом на набалдашнике. Обычный такой посох, из ясеня, только вот кристалл в нем далеко не простой. Да и ничем эта палочка ни к поясу, ни к седлу не крепиться — парит себе в воздухе.

Глядя на обладателя посоха (не такой уж он и старый, гладко выбрит, причесан, на руках — перстни, а еще говорят, что маги не корыстны!), я прекрасно представлял, кто его спутники. Измажься они дегтем — все равно бы понял.

Покусывая губы и проклиная судьбу за такую 'расчудесную' встречу, поискал глазами проулок, в котором можно было бы укрыться, и трусливо попятил лошадь к обочине. Нда, поздновато: мои маневры привлекли внимание Белого магистра.

Лишь бы не почувствовал! Такой чудесный день — не хочется мне в застенки. Да и за что? Я никого убивать не собираюсь, других противоправных действий тоже в голове не держу, если хочет, может проверить.

Я почтительно склонил голову — знаю, зараза, что ты могущественнее, признаю твою силу, отдаю необходимую дань уважения, только свору свою не натравливай! Я вам не бесплатное развлечение, проезжайте мимо, господа светлые!

Мне показалось, или по губам магистра скользнула усмешка? Сейчас поднимет руку — и полетят ко мне наперегонки заклинания смерти.

Но он не стал, хотя, я уверен, догадался, кто я. Видимо, по случаю ярмарки провозгласили амнистию.

Проехал мимо, гордый такой, император колдовского мира! И ведь никто с трона не сбросит… А кто возьмется? Пока у него этот кристалл, мы заведомо его слабее, что светлые, что темные. Украсть камешек тоже не получится — свои тонкости. Его только хозяин отдать захочет.

Мысленно послав парочку проклятий (словесных, не магических) в адрес Белого магистра и его свиты, я спешился у 'Золотого овна'. Будем надеяться, что Артен там, а не шатается среди этого скопища народа. Я его по всему городу искать не собираюсь.

Разумеется, Артен был там, где делались деньги, то есть где угодно, только не в гостинице. Следовало ожидать!

Усмехнувшись, я направился к стойке портье, прикидывая, во сколько мне обойдется удовольствие жить здесь.