Чужие жизни

В день первого экзамена она шла в школу с улыбкой, в отличие от многих своих одноклассников, ярко светило солнце, отражаясь в многочисленных окнах домов и пуская солнечных зайчиков по асфальту и прохожим, а легкий ветер шумел листьями деревьев, и в этом шелесте Эрике слышалась удивительная вдохновляющая музыка, будто говорившая: «Ты все сдашь». «До-си-ми…Скорость равна…» — формулы причудливо сплетались с нотами… На протяжении всех экзаменов музыка подбадривала Эрику и вовсе не мешала, совсем наоборот. И как можно было предположить, что то, что было частью тебя самого, могло принести вред? Нет, Эрике было бы куда хуже если бы она продолжала держаться за свое обещание, мучаясь сама и мучая других… Кто сказал, что музыка может быть только в жизни музыканта?

И вот экзамены остались позади, настал день концерта. В зале не было ни одного свободного места: выпускники, их родители, учителя… И вот под сдержанные аплодисменты на сцену вышла Эрика. Нервно одернув рукав праздничного платья, она села перед фортепиано и, глубоко вздохнув, занесла руки над клавишами.

— В этот светлый майский день

Мы с тобой навек простимся

И по свету разлетимся…

Ну а ты в нас просто верь, — ее голос разнесся по залу и каждый слышавший его понимал, что певица вложила в исполнение, как говорится, часть себя. Она пела, вспоминая годы учебы, и пусть многие говорят, что вспоминать в них нечего, для Эрики школа неразрывна была связана с друзьями, с которыми их скоро разбросает кого куда, с любимым учителем, много раз помогавшим ей советами, и, конечно, с музыкой… -

Мы стоим в последний раз

У дверей в знакомый класс…

В зале тихонько всхлипнул кто-то из родителей, а классная руководительница Эрики незаметно стерла с щеки слезу. А Эрика пела, не замечая ничего вокруг, пела в первую очередь для себя. И казалось, что школа поет вместе с ней, не люди, нет: стены, коридоры, парты и цветы на подоконниках, лестницы и двери… Те классы, у которых в этот день шли обычные уроки затихали и прислушивались к едва слышному фортепиано, которое, кажется звучало ниоткуда и отовсюду одновременно.

— Быстро годы пролетели,

Каждый вспомнит о своем.

Сколько песен мы пропели,

Сколько мы еще споем…

Последний аккорд песни потонул в шуме оваций. Эрика поднялась и поклонилась, не скрывая счастливой улыбки. Жалела ли она о том, что не сделала музыку делом своей жизни? Вовсе нет. Никто не сможет лишить ее музыки, она повсюду: в шелесте листвы, стуке капели, даже в математических формулах, а не только в клавишах фортепиано…

— Так ты не хочешь поступать в музыкальное училище? — спросили Эрику через несколько дней после концерта, — у тебя ведь настоящий талант.

— Нет, — беспечно улыбнулась девушка, — я стану инженером… но это ведь вовсе не значит, что музыке не найдется места в моей жизни, правда?

Часть вторая. Учитель

Четверг. Обычный серый четверг в конце ноября. По многолюдному проспекту, протянувшемуся от железнодорожной станции до городского парка, шел молодой мужчина. На вид ему было не больше тридцати двух лет, но тяжёлый взгляд добавлял ему возраста и при этом казался совершенно не подходящим: хмурый, колючий, даже злой, он совершенно не вязался с его светло-русыми слегка вьющимися волосами и прозрачно-серыми глазами, которые из-за этого самого взгляда часто сравнивали с бездушной бетонной стеной. Голубой шарф, наброшенный на плечи, развевался от ветра и быстрой ходьбы, хлеща оказавшихся слишком близко прохожих, но мужчина даже не думал оборачиваться, чтобы извиниться.

На углу парка, в конце проспекта, высилось массивное четырехэтажное здание, выкрашенное светлой краской и ощетинившееся двумя десятками окон с каждой стороны. Здание это являлось средней школой небольшого городка, а человек с проспекта — учителем математики. Говорят, что учитель — работа по призванию, и тот, чья судьба с самого начала не была определена как служение этому поприщу, никогда не сможет научить и наставить. Этот же человек таким призванием не обладал. Для учеников он был Виктором Владимировичем — придирчивым и несправедливым преподавателем, славившимся своими резкими словами в адрес учеников; для приятелей — просто Виком, на иностранный манер, хотя и приятелей-то толком не осталось. Прозвище сохранилось еще с подросткового возраста, когда он грезил своим становлением как известного на весь мир певца и бесконечными зарубежными турами. Не сложилось…