Чужих детей не бывает

Ранехонько утром мой кабинет временно превратился в салон красоты. Я, Беатрис и Марьяна сбились с ног, пока приводили в божеский вид десять чистеньких, но неухоженных девочек, пребывающих в фазе гадких утят, наводя красоту. Больше всего проблем нам доставили натруженные ручки с обгрызанными ногтями, но и с этим мы справились.

День SPA таки состоялся, хоть и немного иначе, чем я себе это представляла. Мужчины нагрели баню, Васила с девочками организовали холодные напитки и посуду для мазей и порошков, что принесла с собой Рада. Оказалось, не так-то легко знахарку вытащить из леса, если опасность никому не угрожает и ничьи жизни спасать не нужно — Мейала буквально на буксире её привела. Маски, скрабы, обертывание в простыни, смоченные в холодных травяных отварах — что может быть лучше для женщины? Ну, или личинки женщины. Благо, огромный предбанник с внушительным столом и широкими лавками позволял вместить весь наш отряд.

— Ами, ты такая зелененькая, как огурчик, — привычно цепляется Трейси.

Но Ами уже не боится. В сравнении с огурчиком нет ничего обидного, а вот подобрать правдивый и не обидный эпитет для маски Трейси, цвета детской неожиданности, в присутствии старших затруднительно.

— А ты, а ты… как горчичкой намазана, — хохочет Нея, довольная тем, что и не обидела и в долгу не осталась.

— Тише, — взывает к их совести Васила, завернутая в простыню огромных размеров, что облепила её богатое формами тело как вторая кожа. — Такая благодать, такая истома во всем теле, а вы шумите. Уж следующую баню я не пропущу. Вот это легкость, как будто и тела нет!

Девчонки в четыре руки делают неумелый массаж Лиене, та покряхтывает, руки-то у девчат сильные. Рада показывает правильные движения и воспитательница, сама не замечая того, от кряхтения старой старухи переходит к томным вздохам обольстительницы.

— Надо же, как хлопотно быть красивой, — выражает всеобщее мнение Нея, самая юная из подопечных Василы и самая хорошенькая.

— Но ведь приятно, правда? — ни к кому не обращаясь, говорит Рада. — Быть красивой, это трудная работа.

После многочасового девичника в бане мы переместились в дом, где я, наконец-то, сподобилась вручить Раде запоздалый подарок, который привезла из столицы еще летом. Накопилось очень много поводов для благодарности! К моей радости, подарок женщина оценила, сообщив, что перчатки для сбора ядовитых, а значит, и более ценных трав, очень ей пригодятся. И проверит их в деле она уже этой осенью. С этого момента поведение женщины заметно изменилось — она расслабилась и полностью погрузилась в девичьи радости.

Флин остаток вечера крутился поблизости от кухни, где проходило священнодействие и куда мужчинам вход был заказан. Это стало даже чем-то обыденным — он всегда стремился поближе к Василе, но пожилая повариха в этот момент была в своей комнате, сообщив, что с неё и бани с процедурами достаточно, а перед конкурсом необходимо выспаться. Я ощущала интерес и нетерпение брата, но не понимала их причин. Пазл сложился, когда Флин как бы невзначай предложил проводить Раду ссылаясь на позднее время. И даже огромный пес Уголек, что больше напоминал матерого волка, сидящий у нашего крыльца в ожидании своей хозяйки его не смутил. Со стороны мужчина был невозмутим, но я-то ощутила его внутренний мандраж всем своим нутром! По эхо связи мне пришло что-то вроде «любопытной Варваре на базаре нос оторвали», когда я настроилась приставать к нему с расспросами. Ну, и подумаешь!

И вот сейчас, заплетая французскую косу вредине Трейси, и думая о Флине и Раде как о паре, я впервые пришла к мысли, что не поджигаю ли я бикфордов шнур под зарядом спящих пока гормонов у наших детей? Сейчас я не замечала никаких влюбленностей или странных переглядываний, но это ничего не значило. А воспитанницы после всех процедур чудо как хороши, что наверняка заметят не только наши пацаны, что воспринимали девчонок не иначе, как сестер, о которых нужно заботиться, но и деревенские ребята. А конкурс только подогреет внимание.

Суета на поляне, где собрались все жители и приезжие для проведения конкурса, была неимоверной. В отдалении стояли телеги и повозки, ещё дальше паслись лошади.

— Это народ из соседних деревень, — подсказал мне дедушка Ульх, который всех деревенских знал в лицо, показывая на толпу разношерстного народа.