Чужими тропами. Наёмник

Осознавать на месте былой пустоты память о собственной жизни было непривычно. И странно. Исчезла эта глухая стена, в которой вязли любые мысли и попытки достучаться до прошлого. А вместе с ней пропало и отвратительное ощущение бессилия от понимания своей неполноценности. Достаточно лишь сосредоточиться, чтобы вспомнить любой интересующий момент из моей жизни.

Да, моей. Потому что продолжать разделять себя на Маркуса Стора и Рейна Кармака – верный путь к сумасшествию. Личность одна, а то, что характеры разные… Ничего не поделаешь, разумным существам свойственно меняться под гнетом обстоятельств, окружения, времени. Нельзя просто взять и выбросить опыт почти трех десятков прожитых лет. Равно как и предыдущие полтора года. И тот факт, что откликаться я предпочитаю на имя Рейн, а также без восторга воспринимаю жизненные цели и устремления, которым следовал до амнезии, по сути ничего не меняет. Я есть я. И хватит об этом.

Поднявшись на ноги, потянулся всем телом и, не удержавшись, зевнул. Надо бы последовать примеру мудрого наставника и отправиться спать. Толкнув дверь, я вышел в коридор… и остановился через пару шагов.

Своим привычкам в одежде Зоряна, похоже, решила не изменять – памятный белый спортивный топ, короткие шорты и опять босиком. Подруга стояла у подножия ведущей на второй этаж лестницы, бесконечно красивая и желанная… И эмоций ее я по-прежнему не чувствовал.

– Я все еще Рейн Кармак, – улыбнулся, прерывая повисшую между нами тревожную тишину. Убрав всю защиту с эмоций и разума – она прекрасно умеет чувствовать ложь. – Ты босиком, не замерзла?

Зоряна, молча всматривавшаяся в мое лицо, словно пытаясь отыскать на нем признаки подмены, отрицательно качнула головой – недлинная тугая коса метнулась за спиной.

– Я заставил тебя волноваться. – Куда-то подевались совершенно ненужные сейчас посторонние мысли. Осталась лишь девушка, смотревшая на меня своими темными глазами, в которых медленно растворялась тревога. – Прости.

– Я беспокоилась… – произнесла Зоряна задумчиво, словно бы даже с удивлением.

Стена, закрывавшая ее эмоции, вдруг исчезла, и я растерялся, окунувшись в бушующий водоворот чувств подруги. Ярких, глубоких, искренних.

– Беспокоилась, – повторила Зоряна. И усмехнулась.

Разделявшие нас метры она преодолела за мгновение, не оставив мне времени среагировать. Обняла, прильнув сильным разгоряченным телом… мои руки, потянувшиеся сомкнуться на тонкой талии, лишь сжали пустоту: девушка легко отстранилась, выскальзывая из запоздавших объятий.

– Тебе нужно отдохнуть, после поговорим, – легко, словно сбросив давившую на плечи тяжесть, произнесла она, отступив еще дальше, когда я шагнул вперед.

И ушла, улыбнувшись на прощанье. А я стоял, глядя ей вслед, и безнадежно проигрывал лезущей на лицо глупой ухмылке. Жизнь-то, похоже, налаживается.

Глава 13

– Ох, как же хорошо!.. – промычал я, чуть покачиваясь под потоками воды. Тугие струи били со всех сторон, массируя тело и изгоняя слабость, засевшую в нем после измывательств Амита.

Выключив воду, насухо вытерся и, надев шорты, прошлепал на кухню. Достал из аптечки тюбик и аккуратно втер лечебный гель в расползшийся по всему левому боку здоровенный синяк. Чертов бычара – если бы не Доспех, все ребра мне мог переломать. Шаман, прежде чем сдохнуть, успел колдануть, и в результате разогнавшегося минотавра даже встречный Таран не остановил. Благо еще хоть секиру из рук выбил. От рогов я увернулся, а вот копытом своим он сумел дотянуться, сволочь. В итоге: изуродованный в хлам тренировочный меч, синяк (по счастью, обошлось без трещин в ребрах) и два десятка поверженных ботов. Победа по очкам, короче.

– Да, да, щас!.. – буркнул я в ответ на голодное рычание желудка.

Запихнув упаковку с маринованным мясом в духовку, поставил таймер. Пара часов есть. Цапнув из холодильника банку пива, прихватил пакетик с солеными орешками и двинулся в гостиную, с удобством развалившись на софе. После контрастного душа с массажем состояние организма вплотную приблизилось к отметке «жить можно». Даже синяк перестал раздражать ноющей болью.

Глотнув пива, закинул в рот орешков и заработал челюстями, осматривая комнату. Взгляд остановился на головизоре – посмотреть, что ли, что в мирах творится, или, может, на балкон выбраться, подремать? Минуту поборовшись с упрямой ленью, потерпел сокрушительное поражение: ну его, мне и здесь хорошо сидится. Отдал мысленную команду сделать прозрачной выходящую на морской залив стену…

– Тьфу, уродство! – не выдержав, скривился от отвращения. Серая, дождливая хмарь, по какому-то недоразумению именовавшаяся здешней зимой, висела в воздухе, пряча под собою и город, и море. Раздражает.