Чужое добро

— Нам срочно нужна ваша помощь, — принялся объяснять ему кузнец.

Пока иролец в общих чертах рассказывал, почему волшебника так бесцеремонно вытащили из дома, тот убедился, что к его конечностям вернулась чувствительность, и гаденько ухмыльнулся.

— N»*?:;N;!$ %%#!* — выкрикнул он неожиданно, делая руками странные пассы в сторону собеседника.

Юношу как будто ударило ветром в лицо. И… все. Больше ничего не произошло. Кузнец удивленно посмотрел на свои руки, ноги, пощупал голову… Все было в том же состоянии, что и несколько секунд назад. Невозможно описать удивление, отразившееся на лице мага. Он с недоверием смотрел на совершенно целого человека, в которого только что кинул заклинанием огня, потом перевел взгляд на свои руки и решил попробовать еще раз.

Однако домахать необходимые пассы ему не позволили. Очень быстро волшебник обнаружил, что кто-то ткнул его лицом в землю, заломил ему руку за спину и сел сверху.

Тем временем иролец все пытался определить, что в нем изменилось. Наконец, его внимание привлек мешочек с амулетами, который он давно таскал на поясе, потому что, собственно говоря, девать его было некуда. Высыпав себе на ладонь содержимое, парень заметил, что один из камушков стал гораздо горячее остальных и тихо светился. «Вот спасибо тебе, Юлада!» — подумал юноша, убирая амулеты обратно.

А маг как раз орал, что не собирается им ничем помогать, и грозился все в округе разнести, если его немедленно не отпустят домой. Как и предполагала Филара, конструктивного диалога не получалось. Деньги волшебник брать отказывался, на угрозы отвечал еще более страшными угрозами и свирепел все больше и больше. Ральдерик со временем тоже добрее не становился, так что ночная беседа грозилась закончиться физическим устранением одной из сторон. Однако больше колдовать чародей почему-то не пытался. Возможно, неудача с первым заклинанием подействовала на него удручающе, однако, кроме как гневно визжать, грозиться пожаловаться маркизу и замыкаться в себе, маг не собирался делать ничего. Наконец девушке надоело смотреть и слушать это безобразие. Вздохнув, со словами: «Что ж… Ничего не поделаешь в этом случае», — она подошла к приготовившемуся ломать противнику пальцы Ральдерику и решительно отстранила его от жертвы. Рывком посадила избитого и разобиженного волшебника прямо и села к нему вплотную.

— Пожалуйста… Помогите нам! — прошептала Филара проникновенным низким грудным голосом, томно глядя на собеседника из-под трепетно подергивавшихся ресниц.

При этом одна ее нога ме-е-е-едленно закидывалась на вторую, а грудь страстно вздымалась в непосредственной близости от его лица. Потом ее рука каким-то образом оказалась у него на колене. На этом месте считавшие, что хорошо знают девушку, друзья обалдели окончательно. Ральдерик при виде такого зрелища утратил дар речи и, неверяще глядя, как тонкие девичьи пальцы ласково ползли по щеке склочного, истеричного, глупого, а главное СТРАШНОГО колдуна, бессильно оседал на землю. Маг, судя по виду, тоже чувствовал себя не очень хорошо. Он покраснел. Побледнел. Позеленел. Покрылся красными пятнами. Потом у него из носа хлынула кровь, глаза закатились, и он потерял сознание.

— Чёрт! Перестаралась, — сказала девушка уже привычным голосом, брезгливо вытирая ладони о штаны. — Но ничего. Считайте, что он согласился. Не знаете, где здесь можно руки вымыть?

Ответом ей было потрясенное молчание. Увидев лишенные всякого выражения лица и глаза товарищей, Филара смутилась и отошла подальше от бессознательного тела.

— Чего только ради брата не сделаешь, — пояснила она, когда пауза в разговоре затянулась.

— А? Да, ты права, — первым отошел Дунгаф, на которого подобные вещи слабо действовали. — Думаю, это был единственный способ заручиться его поддержкой…

— Ну да. И нечего на меня так смотреть! Как будто я в самом деле хотела это делать?!

Через час, когда маг пришел в сознание, а Ральдерик вышел из глубоко ступора и отбросил желание пойти поспать, потому что у него был трудный день, они сели за выработку плана. Как и ожидалось, молодой волшебник жаждал помочь новым знакомым, преданно поглядывая на Филару, которую по этому случаю заставили одеться максимально закрыто и свободно.