Чужое наследие

Шутит руководитель или говорит серьезно, Шура, как всегда, не поняла. Он вообще очень сдержанный и даже мрачноватый для уроженца Грации, этот Павел Германович. Иногда он, конечно, улыбается и шутит, но это случается редко и зачастую оказывается за пределами Шуриного понимания. Другие участники экспедиции могли смеяться над шутками Павла Германовича до слез, и не из вежливости, а от чистого сердца, но Шура примерно в половине случаев лишь смущенно улыбалась. Особенно когда шутки касались специальных вещей или произносились вот как сейчас - серьезным и ровным тоном.

- Иду! - крикнул Смирнов.

- И… прихвати… - половину фразы руководителя поглотили странные помехи.

- Что прихватить? - Юра вытер губы посудным полотенцем и поднялся из-за стола.

- Смирнов… куда пропал? - сквозь эфирный треск пробился голос Павла Германовича. - Слышишь меня?

- Слышу! Что прихватить? - Смирнов удивленно взглянул на Шуру и пожал плечами. - Откуда такие помехи? Тут вокруг на десять километров никаких приборов, кроме наших…

- Юрий… слышишь меня?!

- Я-то слышу! - Смирнов повертел в пальцах-сосисках передатчик. - Вроде целый… Сейчас приду!

- Смирнов! Черт, что со связью?!

- Может, Стаса позвать? - забеспокоилась Шура.

- Да, - Юрий бросил приборчик на стол. - Пусть разберется. А я пойду…

- А что прихватить? Павел Германович что-то говорил… Мы же так и не выяснили…

- Ничего, разберемся, - Смирнов провел рукой по объемистому животу и довольно улыбнулся. - Спасибо, Шурочка.

- На здоровье, - девушка поставила тарелку Юрия в большой тазик с моющим раствором. Эти ученые не жалели денег на свои дорогущие приборы, но готовы удавиться, лишь бы не покупать практичную одноразовую посуду. Никакой заботы о нежных женских руках. Мужчины называется! - К ужину не опаздывайте. А то заработаетесь, как вчера. Я три раза разогревала.

- Можешь мне довериться, - Смирнов клятвенно приложил руку к груди. - Исследования исследованиями, а обед по расписанию. Ужин и завтрак - тем более.

Он надел панаму и, тяжело ступая, двинулся вверх по склону. При его весе каждый такой подъем мог считаться отчасти подвигом.

- Ладно, пойду за Стасом, - Шура покосилась на тазик с посудой. - Помыть всегда успею. Барт, охраняй!

Она погрозила собаке пальчиком и направилась по склону вниз, к большой отмели, где, сгоняя послеобеденную дрему, плескался Стас. За шумом бурлящей между валунами воды Шура не услышала нового вызова.

- Шура! Стас! - ожил оставленный на столе прибор. - Ответьте! - Голос Павла Германовича звучал тревожно и даже немного испуганно.

- Ребята! Срочно ответьте!

Барт подошел к столу и, нетерпеливо поплясав, несколько раз пролаял. Иначе ответить он не мог, а потому руководитель экспедиции продолжил вызывать Стаса и Шуру. Барт жалобно заскулил и заметался, словно разрываясь между инстинктивным желанием бежать вверх по тропинке, в пещеру, где явно что-то случилось, и неясным чувством, которое люди назвали бы проблеском мысли. Наконец, неведомое «мыслительное нечто» победило, и Барт, аккуратно взяв в зубы приемопередатчик, помчался вниз к реке.

- Что случилось? - высвободив приборчик из зубов Барта, спросил Стас.

На дисплее высвечивалась надпись «связь прервана».

- Вот, я же говорила, - Шура с тревогой взглянула в сторону пещеры. - Павел Германович был чем-то встревожен. Надо пойти посмотреть!

- Идем, - Стас быстро натянул штаны прямо на мокрые плавки. - Барт, вперед!

Пес умчался вверх по склону с такой прытью, будто преследовал дичь. Когда Шура и Стас, запыхавшись, добрались до пещеры, собака успела вернуться из прохладных лабиринтов и теперь тревожно поскуливала, сидя у входа.

- Где они, Барт? - Шура погладила пса. - В каком тоннеле?

Пес коротко гавкнул и метнулся в полумрак. Первым за ним пошел Стас. Девушка опасливо оглянулась и, вздохнув, двинулась следом. Темноту она не любила. Однажды, еще в школе, она летала с родителями на Медею. Там были настоящие темные ночи, а днем светили всего лишь два небольших солнца. Одно желтое, другое, поменьше, оранжевое. Такой тоски Шура не испытывала никогда в жизни. Воспоминания о неуютных сумерках и пугающих ночах еще долго преследовали ее в кошмарных снах, а потому за все время своего первого опыта самостоятельной трудовой деятельности она ни разу не заходила в темную пугающую пещеру. Да ей было и неинтересно, что за опыты ставят там мужчины. Слишком уж все это сложно.

Они прошли всего десяток шагов, когда Стас вдруг остановился и резко присел, рассматривая что-то на земле. Шура даже вздрогнула от неожиданности. Когда же техник вдруг вынул из чехла на поясе трубку спутникового передатчика и набрал аварийный код, девушка не на шутку испугалась.

- Что там, Стас? - громко прошептала она.

- Иди в лагерь, - приказал техник. - Немедленно! Барт, уведи Шуру!

Пес недоверчиво взглянул на Стаса, но приказ выполнил. Он ухватил замешкавшуюся девушку за штанину и потянул к выходу.

- Стас… зачем? - попыталась слабо сопротивляться Шура.