Чужое небо (СИ)

— Я в порядке, — наконец, собравшись с мыслями, ответила она, и голос у самой шеи Барнса звучал удивленно и растерянно, но даже такой, он не отталкивал, совсем наоборот — подбадривал, как, впрочем, и всегда. — Все хорошо. Никто ничего не знает, — она вдруг надавила ему на грудь обеими руками, силясь отстраниться, но не полностью, как подумалось Баки, а ровно настолько, чтобы заглянуть ему в глаза. На ее губах играло уже не сдержанное, хорошо скрытое подобие, а самая настоящая улыбка. По времени ровно столько, чтобы Баки успел ее заметить, после чего уголки губ стремительно поползли вниз, делая выражение лица виноватым. — Прости. Я не могла дать тебе знать. Было много дел. И много встреч, но… — она снова попробовала улыбнуться. — Все получилось. Все получилось, Баки, слышишь? У нас есть день. И даже ночь, — она настойчиво потянула его за руку в сторону заснеженного переулка между двумя невысокими домами. — Идем! Ты должен увидеть Москву!

Баки не знал, кто написал то загадочное письмо, не знал, что было сделано или обещано ради него, но он совершенно точно знал, кому был обязан в это утро Рождества, 25-го декабря 45-го, за то, что впервые больше чем за год он получил возможность собственными глазами увидеть небо.

Чужое, хмурое, зимнее, но такое же прекрасное, каким Баки его запомнил.

Настоящее.

========== Часть 9 ==========

Комментарий к Часть 9

Последняя часть перед стрессионным перерывом. Если конечно меня снова не долбанет вдохновение прямо в разгар сессии, что случается часто и незапланированно.

Вернусь, предположительно в июле, предположительно живая. Огромное спасибо всем, кто читает! А пока визуализация к новой главе:

https://pp.vk.me/c636423/v636423888/bf3b/230G9pdW4T8.jpg

https://pp.vk.me/c636423/v636423888/bf55/rBsrxPZXCTI.jpg

https://pp.vk.me/c636423/v636423888/bf67/09FRiRpy7pM.jpg

Потрясенно озирающийся в безуспешных попытках определить их местонахождение, Баки запоздало сообразил, что ему, наверное, надо бы снять шапку. Потому что на его памяти приличные люди, оказываясь в помещениях вроде этого, именно так и поступали.

Осторожно потянув головной убор за висящее вдоль лица «ухо», второй рукой Баки машинально попытался пригладить волосы, которые, должно быть, стояли вихром, ничуть не добавляя презентабельности его нескладному виду.

Помещение было большим и хорошо освещенным. Причем, не мигающими по тревоге люминесцентными лампами, а громадными в своей роскоши люстрами, свисающими с непривычно высокого, выбеленного потолка, отдающими в пространство мягкий желтоватый свет. Опустив взгляд себе под ноги, Баки запоздало сообразил, что армейскими сапогами, мокрыми от талого снега, он стоял прямо на красном, с витиеватым золотым узором ковре.

От чувства пристыженности и смущения его уберегло, пожалуй, только то, что и она стояла также, причем, явно нисколько этим фактом не озабоченная. В отличие от застывшего в оцепенении Баки, она уже успела расстегнуть и ловко сбросить с плеч пальто, под которым оказалась штабная темно-серая форма, не мужская и мешковатая, а очень даже женственная: приталенный китель и прямая юбка ниже колен. Барнс невольно засмотрелся, в голове наслаивая один памятный образ на другой. Американка из его воспоминаний тоже умела одеваться по-уставному строго, но неизменно женственно. Она тоже носила красную помаду.

Внезапно Баки осенило, что пока она была в его представлении всего лишь доктором, она всегда носила халат, скрывающий одежду. Там, в лаборатории бункера, она никогда не красила губы так ярко, а еще (он незаметно чуть потянул носом теплый, быстро впитывающий запахи воздух) при нем она еще никогда не пользовалась духами.

Баки засмотрелся. И к собственному безграничному ужасу осознал это слишком поздно. В огромном помещении двоим мгновенно стало слишком тесно, он не знал, куда деть глаза, как обыграть ситуацию, что сделать или сказать.

— Я… эм… — Барнс довел свой русский до совершенства, ужасно глупо было так заикаться, но весь его богатый словарный запас вдруг куда-то исчез, не позволяя связать и двух слов. — Я привез его с собой, — наконец, выдавил Баки и засуетился, спешно расстегивая удушливо тесный ватник, чтобы достать спрятанный в слоях одежды дневник. — Его никто не видел, кроме меня. Я никому не…

— Спасибо, — она сказала на английском вместо русского и забрала неуверенно протянутую книжку, избавив тем самым его от мучительной необходимости продолжать. — Теперь, прежде чем мы выберемся отсюда смотреть город, нам очень нужно уладить пару моментов, — к русскому она так и не вернулась. — Во-первых, на эти сутки ты — вверенный моей опеке иностранный гость, я — твой экскурсовод. В самом буквальном смысле. Поэтому о своих познаниях в русском на сегодня можешь забыть. Во-вторых, — она улыбнулась краешком губ и подалась ближе к все еще стоящему неподвижно Барнсу, — чтобы максимально вжиться в роли, нам нужно переодеться. Вопреки расхожему мнению, бытующему на Западе, по красной площади не ходят в ушанках. Особенно иностранцы.