Чужое небо (СИ)

Каждая заинтересованная сторона стремилась перетянуть канат в свою сторону, якобы неопровержимые доказательства причастности Солдата к тем или иным преступлениям в той или иной стране вскрывались одно за другим, этим спорам не было конца. Но вмешался Тони Старк – и все решилось сиюминутно. Для него дело Зимнего Солдата было личным, в той степени личным, что он не готов был поделиться им ни с кем. Как зверь не хочет делиться добычей, принадлежащей ему целиком и безраздельно. Никто не рискнул перечить голодному зверю и гладить его против шерсти.

В итоге, никакой Гааги и Нюрнберга, никакого участия ООН или даже ее осведомленности по делу. Вашингтон Ди-Си, Верховный суд США, закрытый процесс. Ни газетных заголовков, ни телекамер, никакой общественной огласки и круглосуточный контроль над информационной свалкой интернета – все это Старк легко мог себе позволить, лишь щелкнув пальцами со словом: «Хочу!»

И все происходило так, как он хотел.

Без улюлюкающей толпы с кричащими плакатами и цветными растяжками «Казнить/Помиловать», без сумасшедших блогеров с их хэштэгами, без вездесущих и пронырливых репортеров, снимающих прямой репортаж. Тони Старк сделал все, что было в его силах, чтобы остаться единственным линчевателем среди сотен и тысяч потенциальных желающих.

Тони Старк, который был ему другом.

Тони Старк, который стал погибелью для всего героического символизма Капитана, для всей его особенной удали, как он сам однажды не постеснялся сказать Роджерсу в лицо, созданной из пробирки.

Энтони Эдвард Старк – главный свидетель обвинения. Ему благоволили судьи, перед ним расшаркивались адвокаты.

Железный человек, превративший год жизни Капитана Америка в сущий ад.

И сегодня, 20-го марта 2017-го года, в день слушания дела Джеймса Бьюкенена Барнса настал его последний, девятый круг.

Две предшествующие недели прошли для него, как в горячке, пока, из последних сил хватаясь за утекающую, словно вода сквозь пальцы надежду, Стив безнадежно застрял между молотом и наковальней: между Тони, окопавшимся в своей башне, и Баки, запертым в Ваканде.

Только в самолете, преодолев уже половину пути, Стив запоздало сообразил, что ему следовало взять для Баки какие-то вещи. У него ведь ничего своего не было, а держать его все десять оставшихся до суда дней в медотсеке вряд ли кто-то собирался. Рассуждая так и уже не имея возможности поправить ситуацию, Стив почувствовал себя в высшей степени паршиво. Баки, определенно, нужно было хоть что-то из личных вещей: одежда, вероятно, блокнот или дневник, или хоть какая-нибудь безделушка, которую он мог считать своей. Стив не видел друга в сознании почти целый год, а теперь, когда намечалась долгожданная встреча, он даже ничего ему не вез. А ведь Баки, даже если ничем этого не выдаст, наверняка, будет ждать, пусть даже самой нелепой мелочи, потому что,.. если не от Стива, то от кого еще? Это обстоятельство поразило капитана метко в грудь, в самое сердце и насквозь, заставив почувствовать себя последним мудаком.

Он. Ничего. Для Баки. Не вез.

Хотя прекрасно знал, что у того абсолютно ничего нет.

«Абсолютно ничего» в итоге предстало пристыженным глазам капитана приличной одеждой, и не просто для галочки, лишь чтобы не пускать человека голым гулять по коридорам, а по размеру, по ситуации и погоде. У Баки были джинсы и футболки, ни одну из которых Стив не увидел на друге два дня подряд, у него был спортивный костюм и добротная обувь, способная не развалиться после первой же пробежки. От Баки приятно пахло парфюмерией, но у Стива язык не повернулся выяснять, был ли это просто шампунь или что-то посложнее, вроде одеколона. К безграничному удивлению Стива, у Баки имелась даже вся эта мелочь, вроде резинок, которыми он, с явной неохотой и очевидным смущением, от которых у капитана сердце кровью обливалось, просил однажды собрать ему в хвост волосы на время совместной тренировки. Все остальные разы он приходил в спортзал уже с хвостом, гораздо более аккуратным, чем получился у Стива, отчего капитан замучил себя вполне логичным вопросом. Но вслух ничего не спросил.

У Баки нашелся даже ультрасовременный, тонюсенький, но с большим сенсорным экраном мобильный, которым друг ловко управлялся одной рукой.

Хотя все это, в общем и целом, никак не повлияло на совесть и чувство вины Стива. С той незначительной поправкой, что он, оказывается, задолжал безмерно щедрому правителю Ваканды много больше, чем представлял себе весь прошедший год.

На скромный вопрос насчет мобильного Т‘Чалла дал вполне резонное пояснение: ему самому и его людям предпочтительнее было иметь понятие о местонахождении Баки и возможность связи с ним, получившим право свободного перемещения. Ответ на следующий машинальный вопрос, не удержавшийся за зубами капитана, стал и вовсе исчерпывающим: «Иных телефонов, кроме как современных, в Ваканде нет».