Чужое побережье

«И двадцать пять, и тридцать пять, и сорок…»

И двадцать пять, и тридцать пять, и сорок

Ушли туда, где нас давно уж ждут.

И хоть не все проговорили разговоры,

Хоть счастья нет – терпение и труд,

Покой и воля, истины, обманы —

Паек? – Вполне достаточный паек,

Чтоб продержаться в этом океане

Я смог.

«Все это происки беса…»

Все это происки беса. На приисках бога

Мы ни бельмеса не смыслим в руде, в аффинаже,

Но, как настанет пора подведенья итогов,

На забалансовый счет перечислим продажу.

Мерные слитки. Безмерная жажда – пожить бы!

Эта нажива – наживка, блесна золотая.

А на спот-рынке теперь волатильность такая:

Только богач был – и вот ты теперь пролетарий,

И пролетаешь фанеркою по-над Парижем.

Трубы пониже, дымы над домами – пожиже,

И вместо мелких бриллиантов – грошей мелочевка.

А в остальном – при своих: геморрои да грыжи,

Да по дорожкам топтанье походкой неловкой.

По выходным здесь заводят молитвы и мессы.

Прииск как прииск. Хозяин лишь больно суровый.

И не допросишься тут ни любви, ни моркови.

Все это происки беса, да, происки беса…

«Какое дело морю до залива…»

Какое дело морю до залива,

От свежей отстраненного воды,

Где уж давно барашковые гривы

Не бегают туды или сюды.

Но через линзу северной слюды

Ты глянешь на обплаченные ивы.

Оплачено? С Невы? Увы, не вы. И

Не вам по берегам следить следы.

И хоть так хочется воскликнуть: viva!

Но vita brevis. Витя брав и смел,

Волна же волатильна и пуглива,

Не приспособлена к какому-то из дел.

Песчинки лижет ли неторопливо,

Растрелли обрекает на расстрел

Ли из сольцы и солнца тучей стрел.

…А лучше я придумать не сумел.

Какое дело морю до залива.

«Спи, ночь сентября, как и марта…»

Спи, ночь сентября, как и марта,

Те же двенадцать часов.

Дети уже потянулись за парты,

Птицы – на юг. Голосов

Птичьих и детских теперь не услышать,

Осень молчанку молчит.

Пересчитай повлажневшие крыши,

Я пересчитаю ключи.

Первый откроет небесную небыль,

Быль земную – второй.

Вот и пускай летят себе в небо,

Или их в землю зарой.

Третий оставлю – в твой сон ненароком

Тайную дверку открыть.

Вот тебе рифмы: на одиноко – не одиноко,

На умереть – жить.

«С чем тут спорить…»

С чем тут спорить? Со скормом? Со скромным?

Не скоромным? С диагнозом: жить

Не умеем, как хочется. Фить! —

И покроемся зеленью дерна.

Травам силы дадим и листам,

Как они там без нашей подачки?

Теорема довольно проста,

Хоть и втиснута в хитрый задачник.

Но и с глиной последней во рту

Буду булькать, хрипеть, не даваться:

Мне еще не назначено к праотцам!

Смерти нет! Смерти. net. Смерт… ту-ту…

«Пиши: по-человечески и нет…»