Я бережно складываю письмо. Глаза мои затуманиваются. Меня невероятно трогает любовь этого человека к своей жене. Неизвестная форма любви, которая больше жизни.
Правда или вымысел то, что он говорит, бьется во мне сердце этой женщины или нет, – главное, что я запоминаю, – это любовь, всеобъемлющая и живущая, несмотря ни на что. Лили требует дать ей прочесть это письмо. Я колеблюсь. Не спрашивая моего мнения, она заявляет, что сейчас придет ко мне. Когда Лили после прочтения откладывает письмо на мой письменный стол, она может сказать только одно: «Как это прекрасно…»
– Что ты собираешься делать? – подступает она ко мне.
– Ничего.
– Почему? Проверь хотя бы то, что он пишет, наведи справки, это наверняка возможно. Автокатастрофа со смертельным исходом, гибель двадцатидевятилетней женщины в Париже в этот день – наверняка не заурядный случай. И единственная пересадка в то утро…
– Но зачем? Я не буду встречаться с человеком, который убежден, что у меня в груди сердце его покойной жены. Как он говорит, меня просто радует, что он ощущает пользу и осознает важность этого дара. Не меня он хотел бы увидеть, а ее…
– Я понимаю… Можно мне взять конверт с собой? Я верну его тебе, мне просто хочется узнать марку этой невероятной бумаги. Кстати, ты даже не сказала мне, что тебе предсказал гадатель.
– В другой раз, милая.