Чужое тело. Дилогия

— Ха, понятно. Был я там сегодня. Накатывай.

— Валерий Алексеевич, может, не надо… — Глупо сказал я.

Меня пресекли тяжелым взглядом.

Налили, ещё выпили. Я продолжал давиться яблоком.

— Охранную деятельность поставить просто. — Рассказывал мне Валерий Алексеевич. — Особых усилий-то не надо. Все уже давно просчитано, просто не использовалось ни разу в СССР. У отца Гюго… Что за имя такое, кстати?

— Да это от его увлечения пошло. Он же тевтонский рыцарь.

— Ага, а Вербицкий из себя рыцаря корчит. Ну, кто как хочет, тот так и дрочит. Ещё по одной…

— Перерыв…

— Да брось ты. Давай, наливай. Нужна компания. Дяде Пете скажем, что я велел. Ну, что так уставился? Думал, не знаем мы, как вы нас называете?

— Да и в мыслях не было…

— Тогда пей давай. Яблоко вот возьми…

Выпили, закусили.

— Валерий Алексеевич, а вы давно Петра Сергеевича знаете?

— Давно. Мы с ним вместе начинали. Дело было очень давно.

Ещё по одной за начинания, которые хорошо заканчиваются.

— Тогда в МВД кого попало не брали. Ух, как проверяли! Никаких там судимостей у родственников, ничего криминального, родители тоже — служащие, рабочие… Как сейчас помню, сидел я с анкетой неделю, сразу не заполнял, тренировался. И потом ещё… Не, не хотелось бы сначала все пройти.

— Да… Это вам не сопромат!

— Не, не сопромат. Давай ещё по одной. За «Сдал сопромат — можно жениться».

Выпили.

— А вообще… Студентом быть в те времена почетно было. Слушай, вот что ты к нам пошел?

— Денег надо. — Честно ответил я. — Родители ничего не дадут в жизни, кроме десятки на завтрак.

— Так на что тебе их тратить? — Спросил Валерий Алексеевич.

— Как это на что? — Поразился я. — А как же девушки? А пиво у метро? А компьютер я себе на что купил и Интернет провел?

Я всегда так отвечал.

— О! Поднял палец Валерий Алексеевич. — Вот теперь самое время выпить за самостоятельность! А то только и слышишь «Вы нам то должны, вы нам сё должны»…

Выпили.

Дальше я как-то потерялся, выключился, и рывком пришел в себя, услышав слова Валерия Алексеевича.

— И расскажу я тебе, как это быть ментом. Только сначала ещё выпьем.

Выпили.

— А ментом быть по первости не так чтобы очень. Тяжело это. Стоишь ты на посту, на народ смотришь. А они такие все хорошие, свободные, идут мимо тебя. Парни в рубашках и джинсах, мужики с пивом, девочки в миниюбках твоего ремня шире. И если и глянут на тебя, то как на корягу, которую перешагнуть надо. Когда к ним подходишь, время спросить, то и глянут на тебя ой как неприветливо и настороженно. С девочками знакомиться целая проблема. Не любят они людей в форме, да и как ты будешь знакомиться? А зарплата-то резиновая… Потому что платят, как гондону. И вот в конце месяца, получив зряплату, стоишь ты на посту и смотришь на парня с девушкой, которые вот так вот идут мимо тебя, обнявшись, и видно что они друг другу нравятся, а ты им не нравишься… И они придут домой, а не в караулку, и будут трахать друг друга, а тебя будет трахать старший смены…

— Что, прям так и бу…

— Не дуркуй, сам понимаешь о чем я. Вот тут и начинается «Документики, граждане». Поначалу. Потом дальше. Потом на тебя кто не так глянет, когда ты документики спросишь, а ты его за то помурыжишь часик. Потом начнешь на посту телефончики стрелять у девушек, давай, красивая, знакомиться, а то в отделение поедем, какое ближе. Сигареты тоже начнешь стрелять. Пивко конфисковывать. С чернозадых трясти за регистрацию, да и своих русских тоже. Глаз-то за пару лет уже наметан.

Ну вот так и все, готов сука-мент. У нас, в мое время, одного удилу с выкинули в два счета за то, что его бабка с лотка пирожками угостила. И денег не взяла, дура старая. А тут… — Валерий Алексеевич махнул рукой. — Так, заболтался я что-то с тобой. Давай ещё по одной.

Выпили. Я понял, что следующая будет точно последняя. В любом случае.

— Валерий Алексеевич, но так как же… Комиссии там проверочные, вроде психолога должны проходить?

— Сережик, я тя умоляю. Психа и физуху сейчас уже любой пройдет, даже до того головой о березу бившийся ежедневно. А ежели еще и родственники в органах… Так это вообще, годен без ограничений в руководящий состав. А вот Сереженька дальше пошел, мать-мать-перемать… Если менты начали крышевать торговцев и нищих, то пора тушить свет и говно сливать в канализацию. Что дальше-то? Я уж даже и не знаю, фантазия не очень. Давно в органах не работал.

— А как же Гюго? Хороший же парень.

— Твой Гюго… Тля. Что за имя-то? Лешка он. Я его отца знаю, вместе служили. Папа теперь генерал, а я вот тут, с вами. Лешка что хочешь делать может, но человек он вроде Сереги нашего. Моща есть, умов нету, чтобы применить. Парень-то он хороший, но вот он один, а Сереженек сотни скоро будет. Ну-ка… Пропускаешь. Ку-уда? Руку не меняют!

Налил мне сам, отведя мои неловкие попытки плеснуть поменьше. Наполовину где-то. Грамм триста. Привет, бутылка-то кончилась. Бог есть. Главное, чтобы второй не оказалось где-то под кроватью.

Я вынужденно приложился к стакану.

Эта доза стала для Валерия Алексеевича последней. Вырубился. Упал на стол, прежде уронив руки для мягкости.