Чужой 3

– Это ничего. Симуляция боли – просто данные, причем, вероятно, ошибочные, как я могу заключить по состоянию остальной системы. Подтверждаешь?

– Боюсь, что да, – Рипли выдавила слабую улыбку. – Боюсь, твои ноги, как и большая часть тела, последовали по пути любой органики.

– Ужасно. Больно осознавать, сколько квалифицированной работы пропало зря. Впрочем, это ни на что не влияет в глобальном плане. В конце концов, я – всего лишь продвинутый тостер. Как ты? Мне нравится твоя новая стрижка – напоминает мою до установки внешних аксессуаров. Хотя и блестит не так ярко.

– Я смотрю, твое чувство юмора никуда не делось.

Глаз моргнул.

– Как я говорил, базовые интеллектуальные функции работают. Юмор отнимает малую долю моей оперативной памяти.

– Я бы не согласилась, – Рипли посерьезнела. – Мне нужна твоя помощь.

С губ Бишопа сорвался булькающий звук.

– Не жди ничего выдающегося.

– Сложный анализ не потребуется. Скорее, прямолинейный подход. Насколько я успела узнать, здесь нет особенных возможностей для взлома. Мне нужно знать, есть ли у тебя доступ к базе данных бортового самописца на спасательной шлюпке?

– Никаких проблем. А что?

– Ты быстрее посмотришь прямо в записях, чем я буду объяснять. Просмотри – и ответь мне.

Глаз закрутился в глазнице.

– Понимаю. Тебе придется создать прямое соединение с черепом, поскольку вспомогательных систем больше нет.

– Знаю. Я все приготовила… надеюсь.

– Тогда подключай.

Рипли подхватила нить, свисавшую с черной коробки, и наклонилась к голове Бишопа.

– Я никогда такого не делала. Тебе не будет больно или неприятно?

– Наоборот. Я надеюсь, что почувствую себя лучше.

Рипли кивнула, мягко вставила нить в один из нескольких разъемов в задней части головы андроида и слегка покрутила, чтобы убедиться, что он вошел в паз.

– Щекотно.

Рипли отдернула пальцы.

– Просто шучу, – с ободряющей улыбкой добавил андроид. – Подожди.

Глаз закрылся, и Бишоп наморщил лоб, словно в раздумьях. Рипли знала, что это было лишь проявлением программы мимикрии, но ее все равно радовало, что работали не только базовые функции.

– Я снова с вами, – пробормотал Бишоп спустя несколько минут. – Заняло больше времени, чем я думал. Пришлось обходить поврежденные сектора.

– Я прогнала тестирование сразу, как только его нашла. Коробка была в порядке.

– Так и есть. Поврежденные сектора – во мне. Что ты хочешь знать?

– Все.

– Бортовой самописец Макнари, модель Оу-Ви-Сто двадцать два, серийный номер Эф-Ар-Тридцать шесть-сорок восемь-семьдесят четыре, установлен…

– У тебя отключились схемы, отвечающие за интуицию? Ты знаешь, что я хочу узнать, – из-за чего произошла экстренная активация? Что случилось на «Сулако»? Почему произошел сброс криокамер?

Из горла андроида раздался новый голос, женский и механический:

– В криогенном отсеке обнаружены взрывоопасные газы. В криогенном отсеке пожар. Всем членам экипажа: немедленная эвакуация.

Затем вернулся голос Бишопа:

– Дальше большое количество повторов без существенной разницы в содержании. Ты хочешь их прослушать?

Рипли потерла подбородок, погрузившись в размышления.

– Нет, этого пока что достаточно. Взрывоопасные газы? Откуда они взялись? И из-за чего возник пожар?

Ответа не последовало, и она встревожилась.

– Бишоп? Ты меня слышишь?

Раздалось бульканье, сменившееся мягким искусственным голосом андроида:

– Прости. Это сложнее, чем мне казалось. Увеличение мощности и активное функционирование увеличивают нагрузку на уже поврежденные сектора. Я постоянно теряю память, теряю возможность отвечать. Не знаю, сколько еще продержусь. Лучше бы тебе поспешить с вопросами.

– Не смей пока выключаться, Бишоп! – встревоженно ответила Рипли. – Я спрашивала про отчет о возгорании.

– Огонь… – треск, – да. Источник электрический, огонь возник под полом криогенного отсека. Наличие катализатора в сочетании с поврежденными поверхностями привело к появлению взрывчатого газа. Вентиляция совершенно не справлялась. В результате возникла угроза жизни. Следовательно, корабль принял решение об эвакуации. После эвакуации шлюпка засекла дополнительный взрыв на борту, что привело к неполадкам в ее управлении. Вот почему приземление вышло неидеальным. Текущее состояние «Сулако» неизвестно. Доступны данные полета от «Сулако» до текущей позиции.

– Пропусти их. Есть ли данные о любых движущихся жизненных формах на «Сулако» до аварийного отсоединения?

Молчание. Затем Бишоп заговорил:

– Рипли, здесь очень темно. Я не привык к слепоте. Пока мы говорим, частички моего процессора выгорают. Мыслить становится все труднее, и я вынужден откатываться к голой логике. Мне это не нравится. Она слишком примитивная. Это не то, для чего меня создавали. Я уже не то, чем был прежде.

– Бишоп, еще чуть-чуть, – умоляюще сказала Рипли. Она повысила мощность, но в результате глаз андроида только раскрылся чуть шире, и Рипли поспешно вернула настройки к прежним значениям. – Ты понимаешь, что я хочу узнать. Есть ли в самописце данные о присутствии на «Сулако» кого-то или чего-то кроме четверки спасшихся с Ахерона? Был ли на борту чужой? Бишоп!