Чужой для всех

По команде адъютанта внесли два подноса. На одном стояли бутылка шампанского «Вдова Клико» и хрустальные бокалы. На другом подносе – фрукты и шоколадные конфеты. Тосты в честь возвращения Ольбрихта и присвоения ему майора, были непродолжительными. Генерал видел, что Франц хочет побыть с ним с глазу на глаз. Это желание было обоюдным.

— Все, господа офицеры, прошу оставить меня наедине с майором Ольбрихтом. Ремек, вы задержитесь в приемной доктора, возможно, вы мне понадобитесь.

— Слушаюсь, господин генерал, — адъютант четко щелкнул каблуками сапог. После выполнения задания по освобождению Ольбрихта он стал больше уважать себя и проявлял рвение по службе. — Я выполню любое ваше указание.

— Похвально, Ремек, идите… Ну вот, мы одни, — генерал дотронулся до руки Франца, когда все вышли. — Можно говорить откровенно и столько сколько нужно. Никто нам не помешает. Ты доволен?

— Да, дядя Гельмут, доволен. Я хотел вас видеть и ждал этой встречи.

— Вот и прекрасно. Скажи, Франц, — генерал удобнее уселся на стуле для продолжительного разговора, — как прошла операция, какие выводы ты сделал после возвращения?

— Сегодня я буду с вами откровенен, дядя. У меня нет другого человека, кому бы я мог полностью довериться.

— Я рад это слышать, мой мальчик. Мои чувства искренни.

— Хорошо, дядя Гельмут, — Франц выше подложил подушку и после небольшого раздумья начал говорить. — Операция проходила очень трудно. Я не понимаю, как мы выдержали и я остался жив. Были постоянные столкновения с русскими подразделениями. Уже на первой стадии нас раскрыли. Что послужило причиной этому, я до сих пор не понял. Я дал команду на ведение боя. Пришлось уничтожить несколько русских офицеров и солдат. Другого выхода у меня не было. Но мы получили сведения о месторасположении передовых частей 48-й армии. С этого часа пошли сплошные преследования. Крупный бой выдержали у Буды-Кошелево. Я докладывал в донесении. Работа Абвера никуда не годится. Чудом выскользнули из ловушки русского СМЕРШа. Чуть не погибли по милости лейтенанта Эберта. Пришлось его наказать. Кстати, где он, сейчас, этот мерзавец. Оставил меня с русским солдатом, а сам трусливо бежал.

Генерал Вейдлинг внимательно слушал Франца, не перебивая его, но после упоминания Эберта нервно скривился. — Это опасный человек, Франц. Позже поговорим об этом. Продолжай, я слушаю тебя внимательно. Главное – ты жив.

— А дальше была жестокая схватка с танками генерала Горбатова. Нам удалось их заманить в ловушку. Около десятка танков мы подожгли, и практически вырвались из окружения, если бы не их авиация. «Летающие крепости» русских Ил-2 смешали с землей всех. Страшное побоище было, дядя Гельмут. Не пожалели даже свои тяжелые танки «Иосиф Сталин». Остался невредимым только экипаж моей «Пантеры», и то потому, что мы успели спрятаться в зарослях кустарника, — Франц тяжело вздохнул и замолчал.

— Это война, мой мальчик, — генерал похлопал Франца по руке. — Держись, тебе не привыкать.

— Да, не привыкать. Вы правы. То, что мы сделали, то, что добыли должно лечь в анналы разведывательной школы Вермахта. Но зачем эти жертвы, если нам не поверили, дядя Гельмут? — Франц приподнялся на кровати. — Зачем эти лишения?

Вейдлинг посуровел, сжал зубы, осмотрелся как бы в поисках коньячного бокала, затем выдавил. — Я сделал, Франц, все что мог. Ты мне должен верить.

Франц молчал, находясь еще под впечатлением своих воспоминаний.

— Кое-что мне удалось, — продолжил генерал. — Здесь заслуга не только моя, но и бывшего командующего армии Харпе. Он встречался с Гудерианом, когда тот инспектировал его 4-ю танковую армию. Рассказал о тебе, о полученных разведданных. В главном штабе сухопутных сил ему пошли навстречу. Мой корпус укрепили 20-й резервной танковой дивизией, чему я несказанно рад. Также выделено несколько дивизионов гаубичной и зенитной артиллерии. Так что мы дадим русским серьезный бой.

— Но это полумеры, дядя Гельмут! — воскликнул Франц. — Танковые дивизии остались на Северной Украине.

— Да, Франц, это полумеры, но фюрер не поверил твоим донесениям, как и фельдмаршал Буш. Кстати, он собирается в отпуск в конце июня.

— Вот потеха, — усмехнулся Франц. — Русские только этого и ждут. 24-25 июня, через месяц будет предпринято небывалое по масштабам наступление русских по всей линии обороны Центральной группы войск. А ее командующий собирается в отпуск. Это крах для него. Странно, что фельдмаршал Буш не понимает этого.